Наталия Полянская - Мой драгоценный кот [litres]

Алексей промолчал.

Пока Мартин, доделав свои дела, ожесточенно их закапывал (прерывать ритуал не следовало), Тася огляделась. Широкая парковка, на которой их машина оказалась единственной, несколько столов и скамеек, мусорные ящики, даже кабинка биотуалета. «До чего техника дошла!» – вспомнила Тася фразу из мультика о Простоквашино и тут же ответила себе: «Это не техника дошла, это я сама сюда дошла! На лыжах!»

Как только Тася подумала, что сейчас действительно довольно позднее время для пикников, потому-то они с Алексеем тут одни, на парковку вырулила еще одна машина. Это был минивэн с тонированными стеклами, весь гладкий и обтекаемый, словно кит. Хотя, когда машина приблизилась, Тася увидела, что она совсем не новая: на ее боках виднелись пятна ржавчины, словно разъедавшие края дверей. Номера были российские.

Тася по привычке хотела зацепиться взглядом за знаки – цвета, цифры, да хотя бы форма! – но ничего не бросалось в глаза, и это вдруг вызвало у нее смутную тревогу. Тася подхватила Мартина, уже достаточно покопавшегося в лесной траве, и кот обнял ее лапами за шею. Усы щекотали кожу.

Алексей медленно обернулся, проследив за взглядом Таси, а потом вдруг взглянул на нее коротко и остро.

– За машину! – приказал он, и Тася инстинктивно почувствовала, что надо его слушаться.

Она одним движением забросила Мартина в переноску вместе с поводком (потом разберемся!), захлопнула дверцу и скорее угадала, чем услышала, что Алексей нажал на брелок. Джип щелкнул, запираясь.

Чужая машина остановилась почти нос в нос с джипом, дверцы ее распахнулись, и Тася…

Нет, она не видела лица того человека, который напал на нее вчера вечером в яблоневом саду. Она не могла почуять его запах издалека, хотя не сомневалась: рядом – узнает. Тася скорее угадала, что это он. Тот, кто сидел за рулем машины, а теперь двигался к ней и Алексею, мог говорить злые, грязные слова, оставлявшие в сознании глубокие царапины. В сумерках было плохо видно его лицо, но походка, как и у всех остальных, не предвещала ничего хорошего.

Четверо.

– Что, думали, не найдем? – лениво поинтересовался водитель, и Тася вздрогнула: догадка оказалась верна. Это его голос. – А зря. Нехорошо прятаться, ай-яй-яй. Поговорим?

– Конечно, – согласился Алексей.

И прыгнул на него.

В голливудских фильмах, отрешенно подумала Тася, бандиты и герои сначала ведут длинные разговоры и уже потом дерутся. В голливудских фильмах нужен диалог, проясняющий, что происходит. Алексей не стал ничего прояснять. Он молча кинулся драться.

Тася знала, что от нее толку немного. Отголоски парализующего страха, накрывшего ее вчера в саду, возвратились и теперь заставляли коленки мелко дрожать, но, к счастью, разума не лишили. Тася забежала за джип, который хоть немного отгораживал ее от опасности, и просто смотрела, как Алексей… бьет.

Это не было похоже на танец или соревнования. Однажды Тасин случайный знакомый, занимавшийся боевыми искусствами, сказал ей: «Есть программа, которую ты выполняешь на матах к удовольствию жюри. Есть театральные постановки. И есть реальная жизнь, где либо ты, либо тебя. Там не до… финтифлюшек».

Все движения Алексея были скупыми, расчетливыми и точными. Он не рисовался, а бил, бил резко, и даже численное преимущество противников его не смущало. Один уже валялся на земле, двое других держались за животы, а четвертый, тот самый водитель… Тася дернулась, ощутив движение сзади, и тут ее схватили за плечи.

– Что, поговорим еще немного? – жарко выдохнул бандит ей в ухо.

Предыдущая ночь словно вернулась – Тася даже запах яблок почуяла, хотя никаких яблонь тут и близко не было. Снова накрыл душный страх, ощущение собственной беспомощности, и Тася сжалась в комочек, сгорбилась, будто пытаясь убежать от того отвратительного, что нависало над нею и мерзко дышало в шею.

А потом распрямилась.

Человек, напугавший ее один раз, не ждал от нее подвоха. Вчера он легко схватил эту сучку в саду – беспечную, словно стрекоза! – и обломал бы ее блестящие крылышки, если б не чертов пес. Сегодня он чувствовал желание отыграться и собирался как следует повеселиться с девчонкой после того, как дело будет сделано. Она была не в его вкусе, ему нравились более грудастые, фигуристые, где есть за что ущипнуть, однако к чертям разборчивость. Он повеселится. Справедливость должна торжествовать.

И внезапно вместо стрекозы, которую можно смять двумя пальцами, у него в руках оказалась крыса.