Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

Сергей шёл и пытался утрамбовать в голову мысль о том, что это теперь нормально, что так будет всегда. Он, вообще, после основательно разговора со стариком и мальчиком, которому, как выяснилось, уже за восемьдесят, решил просто пройтись, чтобы информация в его мозгу хотя бы чуть-чуть улеглась. Обычно, узнавая что-то новое, инженер не беспокоился о его дальнейшем восприятии самим собой. Но, за всю жизнь, ничего более фундаментального, да ещё и в таком объёме, в кладовые его памяти не попадало. Неприкаянные, ушедшие, мёртвые психи, жизнь, смерть… Теперь это его реальность, неизведанная и пугающая, которую нужно было принять. Принять, хотя бы для того, чтобы не сойти с ума.

По словам его здешних единственных знакомых — это было самой страшной карой и у него не имелось никаких оснований не верить. Ему доводилось как-то побывать в сумасшедшем доме — нужно было передать документы и деньги главврачу, чтобы откосить от очередных армейских сборов. За полчаса ожидания в коридоре, где самые яркие представители тамошнего этноса даже не появлялись, в силу прикованности к кроватям, он впечатлился очень сильно и решил — если вдруг начнёт сходить с ума, точно наложит на себя руки. Но, как выяснилось совсем недавно, это был бы отнюдь не выход. По эту сторону тоже есть умалишенные, только вот, дурдома для них здесь, как-то, организовать не додумались.

Покинув, наконец, площадь, обойдя её по периметру несколько раз, Сергей решил отправиться домой. Пройдя через тёмные дворы, ему оставалось лишь миновать стройку, за которой и располагалась его пятиэтажка. В какой-то момент он заметил силуэт. Подойдя поближе, Булавин различил в нём мужчину, что стоял на бетонном перекрытии между первым и, так не и достроенным, вторым этажом, так и несостоявшегося, детского садика. Мужчина чуть покачивал головой и что-то бубнил себе под нос.

Интерес взял верх над робостью. Сергей вошёл в постройку и приблизился к человеку, остановившись, впрочем, на почтительном расстоянии, метрах в двадцати. Прислушавшись, понял — незнакомец читает молитву. Сергей, на всякий случай перекрестился, и в этот момент мужчина закончил бубнить, обернулся на инженера, смерил взглядом, кивнул. Булавин, так же, молча, кивнул в ответ. Мужчина более не считал пришельца объектом, достойным внимания и продолжил своё дело. Наклонился, поднял с пола что-то прямоугольное и поднял над головой. В сумерках энергетик смог разглядеть лишь очертания предмета, но всё равно понял что это. Незнакомец обильно поливал себя бензином из десятилитровой железной канистры, какие обычно стоят в багажниках у предусмотрительных водителей. Запахло топливом, не так ярко и едко, как в жизни, чуть приглушённо, но, всё же, ощутимо. Сергей, было, хотел броситься к суициднику, но тут на плечо легла сухая рука и за спиной прозвучало: «Оставь! Ты всё равно ничего не изменишь». Инженер обернулся, и понял — его одернул Вайнштейн. В темноте не видно было выражения лица старика, но, тем не менее, от него, на каком-то тонком уровне, веяло снисходительностью и мудрой печалью. Он знал, что должно было произойти, но понимал — это так же неизбежно, как сама смерть.

— Он собирается…

— Да, — не дал старик закончить мысль. — Собирается…

Мужчина вынул из кармана, предусмотрительно запакованный в целлофан, коробок спичек, развернул. Как только коричневая серная головка коротко шелестнула — мужчина вспыхнул. Через несколько мгновений на весь город разнесся пронзительный крик боли, больше походящий на звериный, нежели человеческий. Незнакомец стоял секунд пятнадцать, потом упал на колени и, вскоре, в позе эмбриона завалился на бок, притих.

— Бедняга, — посочувствовал Вайнштейн, глядя на охваченное огнём бездвижное тело.

— Почему ты не дал мне его остановить? — с плохо скрываемым презрением, скинул инженер с плеча сухую руку.

— А ты бы смог? — спокойно поинтересовался старик, проигнорировавший все негативные оттенки.

— Не знаю! Но я должен был попытаться! — выпалил Булавин.

— У тебя бы не получилось, — уверил Вайнштейн. — А, даже если бы и получилось — он сделал бы завтра то же самое. Он всегда так делает.

— Всегда? — оторопел Сергей.

— Всегда, — подтвердил старик. — Каждый день, после заката, он приходит сюда, читает молитву, обливает себя бензином и устраивает это представление. Надоел уже…

— Я ничего не понимаю, — признался инженер.

— Немудрено, — развёл руками Вайнштейн. — Кто их поймёт, глубоко верующих.