Андрей Шляхов - Расследование доктора Данилова

– Мы сделали «эхо», взяли кровь, все в порядке, данных за острый инфаркт нет, – сообщила Данилову ответственный дежурный врач кардиореанимации, высокая эффектная брюнетка. – У нас ему делать нечего…

– У нас тоже, – Данилов посмотрел в глаза собеседнице. – Если вы, коллега, снимаете инфаркт и не находите других показаний для пребывания в реанимации, то переводите его в отделение.

Из реанимационных отделений нельзя выписывать пациентов домой, на амбулаторное лечение или как условно здоровых. В этом табу есть определенный смысл. В реанимацию кладут не просто так, а по каким-то весьма серьезным показаниям. Если «реанимационный» диагноз снят или же состояние пациента резко улучшилось, его нужно перевести в «обычное» отделение – терапевтическое, кардиологическое, хирургическое или какое-то другое. Там его понаблюдают денек-другой и отпустят со спокойной душой и легким сердцем.

– В кардиологии ему делать нечего! – отчеканила коллега и даже притопнула ногой, словно досадуя на даниловскую непонятливость. – Точно так же, как и у нас!

– Выписывайте домой, раз так, – предложил Данилов. – Или переводите в терапию. У нас ему тоже делать нечего. Синдром ранней реполяризации не является показанием для госпитализации в реанимационное отделение.

– Мы не можем переводить наших пациентов в терапию! – в голосе брюнетки прорезались металлические нотки. – Есть определенные правила, согласно которым мы можем переводить только в кардиологию! Но…

– Но там ему делать нечего! – закончил Данилов. – Знаете что? Решите-ка этот ребус без моего участия, у меня своих дел хватает.

– Да что вы себе позволяете?! – завелась брюнетка. – Кто вы такой, чтобы устанавливать свои порядки?!

Стараясь не прислушиваться к ее словам, Данилов быстро написал в истории болезни пациента Реналова, что показания для перевода в отделение анестезиологии и реанимации отсутствуют и ушел.

– Какой-то кафкианский сюрреализм на грани абсурда, – сказал он Древцовой, когда вернулся в отделение. – Хотят перевести к нам абсолютно здорового парня с синдромом ранней реполяризации, который «скорая» приняла за инфаркт. Я не взял.

– Значит, придется брать мне, – вздохнула Древцова. – Там сегодня Равликова дежурит, она не успокоится, пока мы его не возьмем. С живых нас не слезет…

Данилов иронично прищурил левый глаз – ой ли? Но спустя пять минут в ординаторской раздался звонок. По тому, как застыло лицо Древцовой и по отрывистым «да», которыми она отвечала собеседнику, Данилов догадался, что она разговаривает с главным врачом. Положив трубку, Древцова укоризненно посмотрела на Данилова и сказала:

– Ну и чего вы добились? Главный распорядился перевести его к нам.

– Он не может сделать это через голову ответственного дежурного врача, – ответил Данилов. – Тем более – по телефону. Если уж ему так хочется, то пусть приезжает и пишет распоряжение, копию которого мы вклеим в историю болезни, потому что логически этот перевод обосновать невозможно.

– Ну вы же прекрасно понимаете, что он не приедет, – вздохнула Древцова. – Делать ему больше нечего! А если я его не послушаюсь, то он на мне отыграется. Оно мне надо? Проще забрать этого Реналова, тем более что он практически здоровый и проблем создавать не будет.

– Воля ваша, – не стал спорить Данилов, никогда не стелившийся перед начальством и не понимавший тех, кто это делает. – Только имейте в виду, что от таких здоровых проблем бывает больше, чем от больных.

Сказал – и накаркал. С момента появления в отделении Реналов начал предъявлять претензии. Сначала он потребовал оставить при нем спортивный костюм, в котором его привезли в больницу. Вообще-то в реанимации пациенты лежали голышом или же в «форменных» сорочках с завязками, которые позволяют иметь в экстренных ситуациях свободный доступ ко всем участкам тела. Но с учетом состояния Реналова Древцова разрешила ему лежать в костюме и иметь при себе мобильный телефон, только попросила отключить звонок и воздержаться от фотографирования.

– А видео снимать можно? – хохотнул Реналов.

«Не было у бабы забот, так купила порося», подумал Данилов.

Реналов и впрямь был похож на порося, точнее – на хряка. Толстый, мордатый, глазки маленькие, широко расставленные, нос пятачком, второй подбородок плавно переходит в третий. Малосимпатичный субъект, типичный менеджер среднего звена из сериала.

На втором часу пребывания Реналова в отделении у него произошел конфликт с дежурной санитаркой Кочемасовой. Заглянув в туалет после того, как оттуда вышел Реналов, санитарка увидела грязный унитаз. Наведя порядок, она подошла к валявшемуся на койке Реналову и попросила его пользоваться ершиком. Просьба была выражена в предельно корректной форме с присовокуплением слова «пожалуйста». Данилов, находившийся в это время на сестринском посту, слышал весь этот разговор.