Андрей Шляхов - Расследование доктора Данилова

– Люди подчас и сами не представляют, на что они способны, – ответил Данилов, не имевший привычки сокрушаться и ужасаться. – Давайте дождемся результатов, тогда все и уложится.

– Ужас! – повторила Ирина Константиновна и тут же осеклась. – Простите, вы, наверное, по делу пришли, а я вас гружу своими эмоциями.

– Пустяки! – махнул рукой Данилов. – Хотел, как обычно, проглядеть истории, вдруг попадется что-то интересное. А то во время дежурства спокойно поработать не удается – то одно, то другое.

– Это так, – согласилась Ирина Константиновна. – Говорят, что семьдесят шестую больницу снова собираются перепрофилировать на «корону», тогда у нас нагрузка возрастет вдвое.

– Это ничего! – бодро сказал Данилов. – Главное, чтобы летальность снизилась…

Достоверности ради он около сорока минут листал в ординаторской истории болезни, а когда услышал в зале голос заведующего отделением, вышел пообщаться. Однако, Денис Альбертович сегодня был не в настроении – смотрел исподлобья, отвечал односложно, в кабинет не пригласил. «Переживает, – подумал Данилов. – Закономерно, что там… Если верить в то, что Перегудова ни в чем не виновна, то вся эта проверка выглядит как предательство… Ничего, скоро все выяснится, если, конечно, не будет утечек информации». В отношении Ирины Константиновны Данилов был совершенно спокоен, а вот Денис Альбертович вызывал у него некоторые опасения. Неровен час, решит рассказать обо всем своей бывшей пассии или, что того хуже, попробует самостоятельно ее прощупать. Оставалось уповать на благоразумие и на то, что нынешняя должность Денису Альбертовичу дороже былых воспоминаний. Радовало только одно – завтра не придется тащить в отделение «растворители». Да и вообще хорошо – не придется напрягаться по поводу каждого назначения, а то Данилов уже поймал себя на том, что он невольно-бессознательно начал стараться назначать пациентам как можно меньше инъекций, ведь каждая из них могла оказаться смертельной.

На дежурство в субботу, двадцать восьмого марта, Данилов пришел в замечательном настроении человека, который смог пережить тяжелые времена и теперь двигался к свету в конце темного туннеля. Компания подобралась хорошая – доктор Древцова, которую Данилов про себя прозвал «Суперматерью» и все те же Инна с Оксаной. При отсутствии других проблем, кроме чисто рабочих, дежурство превращалось в разновидность отдыха, ибо отдых – это смена обстановки. После недельного пребывания на кафедре было очень приятно «тряхнуть стариной» и заняться настоящим делом. Больше всего на свете Владимир Александрович Данилов любил показывать смерти кукиш. Собралась забрать пациента? Выкуси-облизнись и заходи как-нибудь потом! Все остальные удовольствия жизни меркли перед этим основным. Ну а если при этом ты не носишься на машине по городу, а пребываешь в уютных условиях реанимационного отделения, так дежурство вообще можно считать праздником сердца и именинами души. Ночью не поспишь? Ну и ладно. Недаром же говорят: «сегодня не поспал – завтра крепче спать будешь». Опять же, года пытаются взять свое, но на этом фоне хочется проверить себя и доказать, что года пока еще взяли совсем немного. Есть еще порох в пороховницах, можем и день простоять, и ночь продержаться… Да хоть две!

Согласно сформировавшейся традиции, будь она неладна, дежурство началось со скандала, правда на этот раз его устроили не родственники пациента, а коллеги из кардиологической реанимации. Вызов реаниматолога для консультации в реанимационное отделение слегка удивил Данилова, но Древцова объяснила:

– Опять хотят кого-то к нам перевести, они обожают это делать. Советую соглашаться на перевод, иначе они будут звонить главному врачу, а он терпеть не может, когда его беспокоят по выходным.

– И правильно делает, – сказал Данилов, – есть же ответственный дежурный по больнице, пусть ему и звонят.

– Кардиореанимация – особое отделение, – Древцова натянуто улыбнулась. – Можно сказать, что элитное, потому что заведующая кардиореанимацией Тараканова – любовница главного врача. Это особо не афишируется, но со всеми проблемами она обращается напрямую к главному и сотрудников своих к этому приучила. Так что молча берите «подарок», тем более что у нас три койки пустуют.

«Подарок» оказался тридцатилетним мужчиной, который вчера настолько качественно отпраздновал конец рабочей недели, что рано утром почувствовал боль в груди. Не исключено, что неприятные ощущения возникли из-за сна в неудобном положении, но жена пациента решила перестраховаться и вызвала «скорую». Бригада, разумеется, сняла кардиограмму, на которой увидела изменения, характерные для острого инфаркта миокарда. Пациента обезболили морфином и повезли в кардиологическую реанимацию. Кардиологи из отделения «читали» кардиограммы гораздо лучше скоропомощного врача. Они сразу же поняли, что у пациента не острый инфаркт, а синдром ранней реполяризации желудочков, при котором часть клеток сердечной мышцы входят в фазу восстановления исходного потенциала раньше положенного. Проще говоря – ничего страшного. Синдром ранней реполяризации – это не болезнь, а особенность организма. Работе сердца он не мешает, да и вообще ничему не мешает, разве что пугает не очень умных врачей псевдоинфарктными изменениями кардиограммы.