Нора Эфрон - Оскомина

Артур и Джули жили в нескольких кварталах от нашего дома. Наутро после того как мы с Марком вернулись в Вашингтон, я выскользнула из постели и отправилась к ним. Артур открыл дверь и уставился на меня — так глядят на человека, у которого недавно умер кто-то из близких. Потом надолго заключил в объятия. «Что тут скажешь?» — подразумевал этот безмолвный дружеский жест.

— Как ты? — говорит он.

— Я вернулась, — говорю. — А, по-твоему, как я?

— Ты вернулась, — подтверждает он.

— Вчера Марк приехал в Нью-Йорк, — сообщаю я. — Обещал с Телмой больше не встречаться, вот я и вернулась.

Артур кивает.

— Что ты про это думаешь? — спрашиваю я.

— Не знаю, что и думать, — признается Артур.

Из спальни вышла Джули. Она обняла меня и долго гладила по плечам, по спине, а я лила слезы на ее махровый купальный халат.

— Вы его видели? — спрашиваю я.

Они кивают.

— Я даже несколько минут провел с ней, — говорит Артур.

— Я же ставлю вас в дурацкое положение, — спохватываюсь я.

— Нет-нет, ничуть, — протестует Джули.

— Что он говорил? — спрашиваю я.

— Это неважно, — говорит Артур.

— Почему неважно?

— Потому что он спятил, — отвечает Артур.

Мы пошли в кухню и сели пить кофе, над которым долго и кропотливо колдовал Артур. Прежде чем насыпать кофе, он кладет в кофейник яичную скорлупу, кусочки корицы и старый нейлоновый чулок. Его кофе крепко, пряно пахнет немытыми ногами.

— Два месяца назад вы на неделю приехали в Западную Виргинию, — напоминаю я.

— И что? — спрашивает Артур.

— Мы хорошо провели ту неделю?

— Великолепно! — говорит Джули.

— Мы с Марком казались счастливой парой?

— Да, — говорит Джули.

— Я почему спрашиваю, — говорю я, — потому что Марк мне заявил, что наш с ним брак уже давно стал хуже некуда, и сейчас я даже толком не помню, плохо мы жили или хорошо.

— Он и нам то же самое говорил, — замечает Артур.

— А что еще? — спрашиваю я.

— Говорил, что ты к нему отвратительно относишься.

— Так оно, пожалуй, и есть, — говорю я.

— Глупости, — протестует Джули.

— Нет, правда-правда. Срывалась все лето, орала на него, потому что его вечно не было дома.

— Да не орала ты на него, — говорит Джулия. — Просто у него роман был в разгаре.

— Но я-то об этом не знала.

— Все-таки, наверно, знала, — говорит Артур. — Я же вот знал.

— По-моему, ты говорил, что знать ничего не знал, — замечает Джули.

— Про Телму я и впрямь знать не знал, — объясняет Артур, — и вообще ничего не знал наверняка, но догадывался, что дело не чисто. Эти бесконечные поездки к зубному врачу…

— А я что, ослепла? Если вы много чего заметили, почему же я ничего не замечала?

— Да не казни ты себя, — говорит Джули. — Ты же ему доверяла. Нужно доверять человеку, за которого вышла замуж, не то всю жизнь будешь копаться в телефонных счетах и чеках «Америкэн экспресс».

— Ничего, все уладится, — успокаивает нас Артур.

— Ты так говоришь просто потому, что тебе пора ехать к студентам, а такой фразой хорошо закончить разговор, — укоряю его я.

— Да, мне действительно пора ехать на занятия, — соглашается Артур, — но поверь, все и впрямь уладится. Он образумится. Господи, Рейчел, Сэм еще совсем маленький, ты беременна…

И поцеловав на прощанье нас с Джули, Артур вышел. Убедившись, что двери лифта за ним закрылись, Джули говорит:

— А вот я даже не догадывалась о романе Марка, понимаешь? Поди знай, что я бы сделала, если б догадалась, но мне и в голову не приходило…

— Ясно, — говорю я. — А мне что же делать, Джули?

— Иди домой. Продолжай работать. Занимайся Сэмом. Рожай ребенка. Подожди, все образуется. В конце концов она ему просто надоест. В конце концов он придет к выводу, что она зануда еще почище тебя. В конце концов она ему и в постели приестся, как приелась ты. Вот тогда он и решит, что лучше уж жить с тобой.

— Но Марк сказал, что не будет больше встречаться с Телмой, — напоминаю я. — Как же она ему надоест?

— Будет, будет, — говорит Джули.

— Что будет?

— Будет с ней видеться и будет от нее уставать.

— А я, выходит, должна, как копченая семга, висеть на крючке?

— Да, — говорит Джули, — если хочешь сохранить брак.

— Какой кошмарный совет.

— Знаю, — соглашается Джули, — зато действенный. Проверено на себе. Иногда сама не понимаю, зачем я на это пошла, — до того противно, больно и унизительно было пережидать весь этот кошмар. Порой закрадывалась мысль: уж лучше бы уйти от него самой.