Андрей Шляхов - Ювелирная работа

До перевода дело не дошло. Услышав о том, что ей предлагают продолжить лечение в психиатрической больнице, Талышевская устроила грандиозный скандал с битьем посуды об стену и в сопровождении любящей дочери отбыла домой.

— Жалко психиатр не увидел этого ужаса, — сказал Алексу Якимов. — Он бы тогда ее в принудительном порядке госпитализировал.

Шквал жалоб от Талышевской, от ее дочери и от ветеранов, возмущенных «бесчеловечным обращением с пожилым заслуженным человеком», накрыл не только больницу, но и кафедру, сотрудники которой (имелся в виду доцент Бушмакин) «нарушая все данные ими клятвы, покрывают негодяев, издевающихся над беззащитными больными людьми». В окружной газете «Хроника Юго-запада» была опубликована статья, в которой среди прочих лиц, порочащих высокое звание врача, упоминался и доцент Бушмакин А. Н.

В былые времена ничего особенного не случилось бы. Пошумели бы — и забыли. В тех случаях, когда администрация выступает заодно с сотрудниками, да вдобавок в истории болезни присутствует обстоятельная запись психиатра, шансов у жалобщиков нет никаких. Но в кресле ректора Пироговки уже сидел человек, который хватался за любой повод для очистки своей вотчины от представителей враждебного клана. Хорошим дополнением к жалобе на доцента Бушмакина оказалось письмо, написанное на имя ректора доцентами Садоковой и Машковским. В письме говорилось о том, что заведующий кафедрой необъективно относится к сотрудникам — одним потакает во всем, а других буквально терроризирует и мешает их служебному росту. «Люди, отдавшие всю свою жизнь служению науке» никак не могут защитить докторские диссертации, в то время как любимчики заведующего делают стремительную карьеру. У некоторых получается защитить кандидатскую к сорока годам, а любимчики в тридцать три года становятся докторами наук! Разве это справедливо?

Клан бывшего ректора сохранил часть своего влияния, да и сам Павел Остапович был не лыком шит, так что атаку удалось отбить. Павел Остапович усидел в своем кресле, однако же не смог избавиться от Садоковой и Машковского и не рискнул назначить Алекса на профессорскую должность, освободившуюся после ухода Чернецова.

— Ну вы же понимаете, Александр Николаевич, что ректор с вашей кандидатурой ни за что не согласится, — оправдывался шеф. — А настаивать я не рискну. Не та сейчас ситуация, чтобы переть на рожон. В теперешнем положении главное — проявлять выдержку и осмотрительность.

Алексу было жаль упускать из рук вожделенную должность. Вот прямо до слез. Сидела птица счастья в руке — и вдруг улетела!

— Я все понимаю, Павел Остапович, ситуация сложная, — вкрадчиво говорил Алекс. — Но давайте взглянем на вопрос с формальной стороны. У вас на кафедре есть профессорская вакансия и есть только один человек, который может обоснованно на нее претендовать. Я имею докторскую степень, необходимый стаж и положенное количество научных работ. У ректора не может быть претензий к формальной стороне дела. А с неформальными претензиями я попробую разобраться, но для этого мне нужно, чтобы вы меня выдвинули на эту должность. Вы только толкните, а я уж позабочусь о том, чтобы покатилось.

План у Алекса был простой. Новый ректор нуждался в сторонниках точно так же, как и старый, точно так же, как и все руководители, которым нужно опираться на наиболее сознательных подчиненных. Сам Алекс, в отличие от своего тестя и Павла Остаповича, ни к какому клану не принадлежал и вообще до поры до времени старался держаться от этой подковерной возни подальше, ибо незачем было. А сейчас время пришло. Если дать понять ректору, что на Бушмакина можно положиться и подкрепить свою вассальную клятву некоторым количеством приятно хрустящих бумажек, то дело будет сделано. Ректор не дурак, он должен понимать, что ему выгоднее опираться на умного и ответственного Бушмакина, чем на дуру Садокову или же на самовлюбленного павлина Машковского. И вообще, попытка — не пытка, нельзя сдаваться без борьбы, особенно, когда ставки настолько высоки. Сейчас у ректора с шефом не мир, а только временное перемирие. Раз уж они начали бодаться в открытую, то будут продолжать делать это до победного конца. Шансы шефа на победу, по мнению Алекса, были весьма скромными — не более тридцати процентов и то, при условии, что новым ректором будут недовольны в высших сферах. Без помощи сверху оппозиционные заведующие кафедрами ректора свалить не смогут. А вот он их сожрет, поодиночке, одного за другим. И когда придет черед дорогого Павла Остаповича, тогда у молодого профессора Бушмакина появится возможность стать заведующим кафедрой. Но для этого сначала нужно занять «стартовую позицию» — профессорскую должность. И получить ученое звание профессора, без которого на заведование обычно не сажают.