Андрей Шляхов - Ювелирная работа

— Кажется, я догадался, в чем тут дело. Парнишка немного смахивает на моего отца, а тот был первым Казановой нашего города, ни одной мало-мальски симпатичной женщины не пропускал. Скорее всего, у нее была связь с отцом. Поэтому-то она сама настаивала на генетической экспертизе. Девушка явно надеется на благоприятный ответ, но она просто не разбирается в генетике.

— Кто из великих сказал, что примеры полезнее правил, — заметил Наум Ефремович. — Зачем вдаваться в тонкости, если где-то прочел о том, как эксперт ошибся и выдал неверное заключение? Сразу начинаешь верить, что и тебе может так повезти.

— Не понимаю я ее резонов, — сказала Алена. — Не имея оснований тратиться на дорогу, на проживание в Москве, на адвоката… Чем думают люди?

— Если бы люди всегда думали тем, чем нужно, то я бы умер с голоду, — Наум Ефремович похлопал себя по объемистому животу. — Или бы переквалифицироваться в управдомы.

При чем тут управдомы, Алекс не понял, но Аля вежливо хихикнула и он улыбнулся за компанию с ней. Гляди на умных людей и поступай как они, в накладе не останешься.

Экспертиза отцовства Алекса не подтвердила. Рита прямо в зале суда начала вопить о том, что «здесь в Москве рука руку моет» и что она выведет всех на чистую воду. Но в результате из зала вывели ее саму. Алекс опасался, что взбалмошная баба может заявиться скандалить к нему домой или на работу, но этого не случилось. Рита Лаврентьева и ее сын исчезли из жизни Алекса так же внезапно, как и появились. Алекс представлял, как злится Рита, не имевшая понятия о той метаморфозе, которая произошла с Александром Бушмакиным в сентябре 2010 года. Был Федот, да стал не тот.

— В нашей больнице будет реорганизовано приемное отделение, — сказал на собрании шеф. — Главный врач просил меня выделить куратора от кафедры, который помог бы организовать работу реорганизованного отделения на должном уровне…

«Организовать работу реорганизованного» — это перл! Алекс запомнил его для Алены, которая собирала все такое прикольное.

— …Чтобы новые методы работы сочетались с передовыми научными технологиями…

— Привыкли чуть что за кафедру прятаться! — бесцеремонно перебила шефа доцент Садокова. — Может нас еще и дежурить попросят? Пошлите их куда подальше, Павел Остапович!

— Давайте не будем передергивать, Лидия Маратовна! — одернул ее шеф. — Сейчас речь идет о кураторстве, а не о дежурствах. И мне право неловко напоминать сотруднику с четвертьвековым стажем о том, что у кафедры с базой — симбиоз, то есть — взаимовыгодное сожительство…

— Вот именно что симбиоз! — влез профессор Чернецов. — Вы совершенно правы, Павел Остапович! При симбиозе может быть и односторонней, как в нашем случае. Мы им — все, а они нам ничего. Я уже который год вынужден ютиться в учебной комнате и уже не надеюсь получить отдельный кабинет.

«„Ютиться“ — самое подходящее слово», — иронично подумал Алекс, глядя на орлиный профиль Чернецова. — «Превратил шестнадцатиметровую комнату в свой кабинет и еще недоволен! Ну и что с того, что там иногда приходится занятия проводить? Ведь их же только ты и проводишь! При желании мог получить отдельный закуток три на два метра, но ведь сам же не захотел».

— Да что вы все перебиваете! — рявкнул шеф, звучно хлопая ладонью по столу. — Если есть, что сказать — то говорите после того, как я закончу, и строго по существу. Кто-то добровольно возьмет кураторство над приемным отделением или посчитаемся?

Был у Павла Остаповича такой прикол, как использование детских считалок во время раздачи нагрузок. Начнет «шла машина мимо леса за каким-то интересом…» и закончит «…выходи на букву „эс“» на том сотруднике, которого заранее и наметил. А потом разведет руками — ну что вы ерепенитесь? Воля случая.

Народ молчал.

— Если никто не желает, то я могу, — сказал Алекс. — Вы не возражаете, Павел Остапович?

— Вот! — шеф указал на Алекса пальцем. — Учитесь! Александра Николаевича не нужно уговаривать! Он живет по принципу «если не я, то кто же?». В трудный момент подставляет плечо и не выторговывает себе никаких поблажек. У человека защита на носу, работы куча, ординаторы на нем висят, если кто забыл! И он все это молча тянет! Так что если у кого-то возникнут вопросы насчет того, почему Александру Николаевичу — пирожок с мясом, а всем остальным — дуля с маком, то вспомните сегодняшний день!

Последним «пирожком с мясом» была поездка в Амстердам на конгресс Европейского кардиологического. Дело было не столько в халявной поездке, сколько в возможности выступить с докладом на крупнейшем в мире конгрессе по сердечно-сосудистым заболеваниям. В такие ответственные моменты Алекс вспоминал о том, что еще летом 2010 года он полировал кольца в Братске и на душе становилось еще радостнее.