Ирина Верехтина - Кто скажет мне слова любви…

– Да бросьте вы их, сами донесём, – говорила Маша, но они её не слушали, покорно бредя за Тасей, которая никак не могла выбрать место, где поставить палатку – чтобы было ровно, и непременно – красивый вид…

Машу они словно не замечали, хотя несли и её рюкзак тоже. Мурат злился, что Маша весь день не сводит с него глаз. «Влюбилась что ли, дура? Тась, сделай что-нибудь!» – бухнул он как-то Тасе, и та кивнула утвердительно:

– Да.

– Что – да? – медленно закипал Марат, сдвигая чёрные брови абрека.

– Влюбилась. А что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Ну… отвлеки её.

– Не получится, – улыбнулась Тася – Машка однолюбка.. Так что терпи, казак, никуда не денешься. А может, тебе в Селигере утопиться? Машка поплачет и забудет.

– А ты скажи ей, что я женатый, и сын у меня растёт. Что я их обоих люблю и ни на кого не променяю. На неё, во всяком случае.

– Да сказала уже… Она знает, – махнула рукой Тася. – Ей всё равно…

Мурат вздохнул и ушёл в свою палатку.

– Вы о чём говорили? – глядя на Тасю злыми глазами, приступала к ней с расспросами Маша.

– Да так… О природе, о погоде. Дожди обещают, – нашлась с ответом Тася. Ответом было злое сопение.

– Я давно вижу, что вы всё шепчетесь, то с Тошкой, то с Муратом. Что у вас за тайны от меня? Ты же сама сказала – давай вместе поедем, я думала, ты мне подруга. А ты… Виктор тебе записки в карманы суёт, у всех на виду. С Муратом вы перемигиваетесь всё время. А говорила, Павла своего любишь! – выкрикнула Маша в Тасино растерянное лицо и выбежала из палатки – красная и злая.

С Селигера Тася вернулась одна: подруги у неё больше не было.

Тася не понимала, чем она не угодила Маше: на Мурата не имела никаких видов, с Антоном они развлекались, хрустя сухарями и хохоча во всё горло над школьными беспардонными анекдотами, за которые их ругала Маша (Мурат улыбался в бороду, щурил от смеха глаза и молчал). А то, что было у них с Виктором, Маши не касалось и к дружбе не имело никакого отношения. Маша была и останется её лучшей подругой. Тася так ей и сказала. Но Маша всё равно обиделась и не звонила.

Ну и пусть! Машка сама виновата – вздыхала две недели по Мурату, нашла о ком вздыхать. Он и не заметил даже… А когда заметил, к Тасе прибежал – помоги, придумай что-нибудь! Болван. А Машка дура. Тася больше не думала о ней: надо было решать вопрос – Павел или Виктор. После недолгих размышлений Тася выбрала Виктора, с которым было интересней.

С Павлом встречалась тоже – не могла отказать, когда он звонил и приглашал. Они шли в кино, или на концерт, или на выставку… Или просто гуляли. Павел вёл себя странно: о поездке на Селигер вопросов не задавал, спросил только, понравилось ли ей и какая была погода. Тася отвечала односложно, ей отчего-то не хотелось говорить о Селигере, ведь тогда пришлось бы рассказать о Мурате с Тошей, которые уехали не попрощавшись (Тася так и не поняла, почему) и о размолвке с Машей (что она ей такого сделала? Тася не знала).

А Павел словно не замечал, что теперь Тася проводит с ним гораздо меньше времени и часто отказывается от встреч, не объясняя причины: «Завтра я занята, завтра не смогу». «Боюсь, что в субботу не получится, и в воскресенье тоже. Давай как-нибудь в другой раз» – говорила ему Тася, и Павел покорно кивал, соглашаясь – он всегда и во всём с ней соглашался! – «Ну, тогда ладно… А я хотел… Ну, значит, в другой раз сходим».

И не расстраивается даже, и не ревнует. Вот медведь! Неужели ему безразлично, с кем она проводит время? Никогда не обижается, ни о чём не расспрашивает… Не любит он её, что ли? А она его?

О любви между ними не было сказано ни слова – с того зимнего дня в лесу за кольцевой дорогой, когда он признался, что Тася ему понравилась. И больше – ни слова. Даже не целовал при встрече, а расставаясь, долго не выпускал её руки из своих и переминался с ноги на ногу, повторяя: «Когда теперь увидимся? Завтра? Не можешь? А когда?». Сидя рядом с Тасей в тёмном зале кинотеатра, Павел прижимался ногой к её ноге – это была единственная вольность, других он себе не позволял. В отличие от Виктора.

Тася обиделась – на них обоих, поняв в конце концов, что ей нужен робкий и неуклюжий Павел, а вовсе не цыганистый красавец Виктор, который тоже не торопился расставить все точки над «и», хотя они встречались уже давно.

– Знаешь, что про тебя на Селигере говорили? Что тебя жена из дома выгнала, вот ты и поехал в лодочный поход! – выдала она Виктору, вне себя от гнева и душившей её обиды. Тася ожидала в ответ всего, но только не того, что услышала.