Мэри Монро - Время – река

Ночной воздух был прохладным, и они опустили окна. В салоне посвежело, и напряжение между ними слегка спало. «Им так весело было рыбачить вместе», – подумала Мия. Ее смущало, что она снова чувствовала себя неловко. Все из‑за ее приглашения на кофе, ругала она себя. Она не интересовала его. Не в этом смысле. Конечно нет. Она неверно истолковала его доброту.

Дорога к Уоткинс‑Лодж круто спускалась по горному хребту. Через десять минут она увидела изящные очертания крыши прекрасного старинного дома на вершине поросшего травой холма.

– Спасибо, что подвезли, – сказал Стюарт.

– Уговор есть уговор, – ответила Мия, скупо улыбнувшись.

Он выпрыгнул из машины и захлопнул дверцу. Потом наклонился и посмотрел на нее через стекло.

– Я подумал… – нерешительно начал Стюарт. – Завтра утром я собираюсь проверить участок на Грин‑ривер, который выглядит очень заманчиво. Не пойдете со мной?

– Почему вы хотите, чтобы я пошла с вами? Разве я не буду вам мешать?

По лицу Стюарта пробежала легкая улыбка, и при ярком свете, льющемся из окон гостиницы, она увидела на его подбородке щетину.

– Сегодня вы довольно хорошо справились. Но я подумал, что вам не помешает еще один урок.

Мия усмехнулась:

– Несомненно.

– Пойдемте. Вы мне поможете. Я смогу оценить, как типичный новичок будет вести себя на этом участке реки.

«Это не свидание», – с облегчением подумала Мия. Они просто помогали друг другу.

– Что же, я и есть типичный новичок, – с сарказмом заметила она. Потом, встретившись взглядом, со Стюартом, проговорила: – Все нормально. Где мы встречаемся?

– Я заскочу завтра утром, ровно в семь. – Он выпрямился, постучал ладонью по крыше машины и махнул рукой.

* * *

Хотя ночь была теплой, Мия разожгла камин. Она нагрела на плите кастрюли с водой и вылила воду в пустую ванну. Приняв ванну, она увлажнила тело ароматным лосьоном, с особой осторожностью намазав шов. Чистая и приятно пахнущая, она завернулась в халат и с босыми ногами прошла в гостиную. Было темно, но огонь оживлял комнату чувственным розоватым светом. Королевский бархат дивана цвета красного дерева манил ее, а зубцы оленьих рогов на шкафу отбрасывали на пол длинные тени.

Мия все еще переживала из‑за того, что Стюарт отказался зайти в хижину. Она поняла, что он хотел сказать, пригласив ее завтра на рыбалку. Он устанавливал границы в их отношениях, не считаясь с ней. Он предпочитал дружить в открытую, на реке, а не завязывать личные отношения за закрытыми дверями.

Мия прикрыла глаза и тяжело вздохнула, стараясь осмыслить и принять это. Она боялась темноты, но именно в темноте она впервые посмотрела на себя со стороны.

«Да будет так», – подумала она. Чарльз смотрел на нее как на гнилой товар. Ее слабость заключалась в том, что и она сама смотрела на себя его глазами. Больше она никогда так не сделает.

Мия медленно развязала пояс халата, который упал на пол. Открыв глаза, она посмотрела вниз, на свое обнаженное тело.

Мия увидела свои длинные, худые ноги и руки, плоский живот, одну небольшую грудь справа и ровный бледный рубец на левой груди. Все‑таки она немного поправилась за те несколько недель, что провела здесь. Мышцы окрепли от физической работы и рыбалки. При свете камина кожа как будто порозовела. Поднеся руки к голове, она помассировала кожу и запустила пальцы в кудри. Волосы отросли и выглядели более здоровыми.

Это было ее тело. А это, думала она, оглядывая маленькую комнату, ее святилище. Маленький домик в горах был ее собственным мирком.

Мия подошла к шкафу и вытащила стопку акварелей, написанных ею на мелованной бумаге. На четырнадцати листах была нарисована река при разном освещении. Шесть из них, как она заметила, свидетельствовали о том, что она была сосредоточена на работе, на них были в подробностях выписаны деревья, полевые цветы и птицы. Потом она пошла на кухню и нашла коробку купленных ею гвоздей. Она почувствовала внезапное возбуждение, когда в ее голове стал складываться план действий. Она включила газовую плиту и поставила чайник, а затем пошла за своими акварельными красками. Из окон веял прохладный ночной ветерок, но огонь не давал остыть ее обнаженному телу, когда одну за другой она прикрепляла кнопками рисунки к деревянной стене хижины. Она наслаждалась свободой, которую ей давала нагота. «Вот, – подумала она, тихо рассмеявшись, – что значит хорошо себя чувствовать в собственной шкуре». Закончив, она отошла от стены и, уперев руки в бока, стала осматривать свои работы.