Томми Байер - Аквариум

Барри. Сделаем перерыв.

Допустим, я сам себя растравляю, но Джун опять произнесла одну из тех телепатических фраз, от которых у меня немеют ноги. Откуда она знает? Как ей удается говорить именно о том, что и так не выходит у меня из головы?

Слава Богу, у меня довольно быстро получилось взять себя в руки — помогло чувство вины из-за того, что пришлось резко оборвать диалог. Я написал: «Прости. Опять ты нашла слова, которые выбили у меня почву из-под ног».

Джун. Гололед?

Барри. Да.

Джун. Может, все-таки расскажешь свою историю? Тогда я буду знать, что причиняет тебе боль.

Барри. Когда-нибудь я так и сделаю.

Джун. Подумай об этом, когда будешь читать мое письмо. Осталось совсем немного. Наверное, закончу уже сегодня ночью. Доверие за доверие.

Барри. Я и так тебе доверяю. Скорее дело в том, что я сам не хочу пока это теребить. Если фрейдисты правы, мне следует затолкнуть прошлое в зловещие глубины подсознания и на время потерять память. Здорово, если бы так и произошло.

Джун. Ты считаешь, психоанализ — чушь?

Барр и. Даже в большей степени, чем астрология.

Джун. Само собой.

Барри. Прости. Вырвалось.

Джун. Все нормально. Значит, так, я сейчас буду писать. Спасибо за прекрасный подарок ко дню рождения и спокойной ночи.

Барри. Спокойной ночи.

Я вдруг пожалел, что у меня нет телевизора. Старый я подарил студии, а нового так и не купил после ремонта. Раньше, когда я смотрел телепередачи, меня часто охватывали приступы гнева. Увидев рекламу, ориентированную на женщин — шампуня, косметики, чего угодно, — с участием этих молодых потаскушек, трясущих волосами во все стороны, я выходил из себя. Не мог удержаться. Если, к примеру, речь шла о туалетной бумаге и женщина в кадре произносила слова «Она достойна моей кожи!», мне тут же приходила в голову какая-нибудь непристойность, которая так и рвалась наружу: «Она достойна моей задницы». Когда шла реклама тампонов или прокладок, я неистовствовал. Но стоило переключиться на музыкальный канал, как меня тут же начинали раздражать танцы некрасиво одетых детей под отвратительно обработанную музыку. Фильмы же, которые действительно хотелось посмотреть, показывали так редко, что вздумай я их сосчитать, на целый год хватило бы пальцев одной руки.

Я взялся за книгу, но не смог сосредоточиться. Никак не получалось мысленно перенестись на остров Хоккайдо и почувствовать себя человеком, занятым поисками овцы. [29] Имеется в виду роман современного японского писателя X. Мураками «Охота на овец».

Некоторое время я смотрел на окна Джун: у нее по-прежнему горели только свечи. Время от времени она теребила свою грудь. При случае я напомню ей об этом. Решив опять, что веду себя непорядочно, я отвернулся. Джун была полностью погружена в работу. Мешать ей не хотелось.

Несмотря на несколько падений на скользком льду, Джун назвала это «гололед», я все еще находился под впечатлением от совместного прослушивания музыки. Когда в последний раз я испытывал подобные ощущения? Студия не в счет. Там срабатывал профессионализм: я пытался не поддаваться чарам, а, напротив, сохранить трезвость и беспристрастность, ибо, пока еще оставалась возможность вмешательства, следовало извлечь из записи максимум информации.

Я слушал музыку вместе с Сибиллой. В самом начале нашей совместной жизни. Но вскоре она стала проявлять неудовольствие и отвергать мои предложения. Ей это действовало на нервы. Возможно, из-за моей глупой настойчивости она запретила себе испытывать те же ощущения, что и я. Потом я понял, что в ее жизни музыка не играет особой роли. Установив со мной прочные отношения, она изо всех сил стремилась удерживать дистанцию. И не только в том, что касалось музыки. Теперь я знаю — так чаще всего и бывает. Поэтому многие мужчины чувствуют себя обманутыми. Сначала их опутали сетями, что называется, поймали, а потом равнодушно отодвинули в сторону. О апрель, апрель, твоя тайная чувственность обошла меня стороной. Интересно, Джун тоже такая? Большинство женщин таковы.

В конце концов я сел за компьютер и стал писать. В перерывах я выходил в Интернет: сначала проверил, как обстоит дело с падением моих акций, и выяснил, что потерял уже около двадцати тысяч марок, потом скачал какую-то программу, заглянул на порносайт и наконец остановился на сайте газеты «Зюддойче цайтунг», где прочел статью об авторе романа, который не стал читать. Тут я почувствовал, что устал.

Проспал я до полудня. На экране меня ждало сообщение Джун, просившей о временном прекращении переписки. Она хотела взять день передышки, называя это тренировкой в искусстве быть одной. Чтобы не чувствовать зависимости друг от друга. «Всего наилучшего», — ответил я и вышел из дому. Вчерашний разговор об отце навел меня на мысль, что неплохо бы привести в порядок его могилу.