Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

- Слушаю.

- Как вас зовут?

- Николай Иванович.

- Тут такое дело, Николай Иванович. Посмотрел я на 'чайку' Петра Мироновича, и кое-что мне в ней не понравилось.

- Что? - насторожился он.

- Нет ремней безопасности. Я бывал за границей. Там они везде. Без них не ездят.

- Вы о привязных ремнях? - догадался он. Ну, да, в СССР их называют так. Николай Иванович задумался и, видимо, решил, что со мной можно. - Предлагали их установить. Однако Петр Миронович против. Стесняют движения.

- Идемте, покажу!

Мы прошли к моим 'жигулям'. Я открыл дверцу и взялся за ремень безопасности.

- Как видите, эластичный. Три точки крепления. В обычном состоянии практически не ощущаются. Но стоит машине попасть в ДТП... - я дернул за ремень и тот зафиксировался. - Инерционный механизм. Купил в Германии, установил сам. Такие ремни спасают пассажиров и водителя даже при столкновении на больших скоростях.

Николай Иванович вновь задумался. Блин, он еще колеблется!

- Киселев, Сурганов и генерал Беда погибли в автомобильных авариях, - подсказал я. - Все не были пристегнуты. Правительственные машины носятся на большой скорости...

Руководитель охраны спал с лица. Проняло. Наконец-то! Если Машеров погибнет, твоей карьере конец.

- Где ж взять такие ремни? - тоскливо спросил он.

- У меня есть, - я открыл багажник и извлек три картонных коробки. - С Петром Мироновичем ездят водитель и охранник. Так что хватит на всех. Держите! Установить не составляет труда. Любой слесарь в гараже справится.

- Спасибо!

Он потряс мне руку, забрал коробки и побежал к 'чайке'. Спустя минуту трое мужчин увлеченно разглядывали их содержимое. Ну, вот, дело, считай, сделано. Думаю, Николай Иванович сумеет уговорить Машерова. Он в этом кровно заинтересован. Значит, у Петра Мироновича появляется шанс. А потом я через помощника выйду на Николая Ивановича или Петра Мироновича и намекну им про 4 октября 1980 года. Не знаю пока, что скажу, но придумаю.

...Машеров уехал спустя час. На прощание его обнимали и просили заглядывать еще. Он улыбался, жал ветеранам руки, Я наблюдал за этим со стороны. Как же он не похож на руководителей моего времени! Какой красивый и солнечный человек! Даже смотреть на него удовольствие.

Машерова наконец, отпустили, и он в сопровождении 'волг' ГАИ отбыл. Следом потянулось заводское начальство. Все выглядели довольными. Я присоединился к общему чаепитию позже, но успел услышать, как Машеров благодарил их. Значит, дело на мази. Моей помощи больше не требуется, можно вернуться к литературе. Соскучился...

'Жигули' катили по шоссе, разрезавшему сосновый бор. Светило солнце, в салон через опущенное стекло врывались запахи смолы, хвои и разогретого асфальта. Навстречу попадались грузовики с затянутыми брезентом кузовами. Зерно везут. Конец августа, уборочная заканчивается. 'Жигули' взяли подъем и помчались по ровному участку дороги. Внезапно впереди показалось скопление машин. Что там? Я подкатил ближе. На правой стороне путь преграждали 'жигули' ГАИ с включенными маячками. Перед автомобилем топтался гаишник с жезлом. Я затормозил.

- Проезжайте! - гаишник указал жезлом на обочину встречной полосы.

Я высунул голову в окно.

- Что случилось?

- Проезжай, тебе сказали!

С чего он такой нервный? Я пожал плечами и включил первую скорость. Вырулил на противоположную обочину и медленно покатил, объезжая затор. Скосил взгляд вправо. Авария. Легковой автомобиль на полной скорости врезал в МАЗ, груженый зерном. Тот выезжал с второстепенной дороги. От удара МАЗ развернуло, и зерно из кузова высыпалось и почти полностью закрыло таранивший грузовик автомобиль. Было видно, что его разгребали, вытаскивая пострадавших. Следы крови на асфальте, в стороне лежат два тела с закрытыми какими-то тряпками лицами. Рядом толкутся гаишники. Курят, и лица у них какие-то потерянные. Стоп! Из груды зерна выглядывают характерные задние фонари. 'Чайка'... Машеров? Сейчас? Не может быть!

Я остановил 'жигули', выскочил из машины и подбежал к милиционерам. Так... У одного из тел на ногах тупоносые ботинки со стоптанными с правой стороны каблуками. Я обратил на них внимание еще в Николаевщине - бросались в глаза. Ботинки носил водитель Машерова...

- Товарищи!

- Что вам? - повернулся ко мне капитан. Лицо его не предвещало ничего доброго.

- Я еду из Николаевщины, где мы принимали Машерова. Это его машина? - я указал на торчавший из груды зерна багажник. - Скажите, Петр Миронович жив?