Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

- Встречаемся завтра в аэропорту за два часа до отлета. Люди все взрослые, ответственные, так что, думаю, никто не опоздает. Все.

Мы встали и потянулись к дверям.

- Сергей Александрович! - окликнул Панкин. - Задержитесь.

- Подожди меня! - шепнул я переводчику. Тот кивнул и скрылся за дверью.

- Меня просили проинструктировать вас насчет пресс-конференции, - сказал Панкин, когда мы остались одни. - Есть необходимость?

- Нет.

- Уверены?

- Не сомневайтесь! Родину не продам.

Он засмеялся.

- Я и не сомневаюсь, Сергей! Можно вас по имени?

Я кивнул.

- Мне кое-что о вас рассказывали, и эти отзывы очень лестные. Самородок, на редкость умный и самостоятельный для своих лет человек. Во время службы в армии награжден боевой медалью. Просто так их не дают. Я все верно сказал?

- Еще я вышиваю бисером и говорю по-немецки. Свободно.

- Насчет немецкого серьезно? - заинтересовался он.

- Не сомневайтесь, герр Панкин! - сказал я на языке Гете. - Вполне в состоянии отвечать на вопросы журналистов.

- Не понял, но впечатляет, - кивнул Панкин. - Было бы здорово на пресс-конференции обойтись без переводчика. Молодое поколение советских писателей в совершенстве знает немецкий язык. Недоброжелатели заткнутся. Но я попрошу Юрия оценить ваш уровень. Не возражаете?

- Без проблем.

- Тогда до завтра!..

Юрий терпеливо ждал меня в коридоре.

- Слышал про таможню? - спросил я.

Он закивал.

- Тогда затариваемся черной икрой и коньяком. Толкнем их в Германии и разживемся марками.

- Не могу, - потускнел он. - Вас, писателей, могут и не досмотреть, а я переводчик. Найдут контрабанду - конец карьере. У меня это первая поездка, испытательная.

Я на мгновение задумался. Можно, конечно, и одному, но мне с человеком пять дней жить в номере. И донос он может запросто написать - из зависти. Стану не выездным. А у меня на Германию планы...

- Сделаем так. Все лишнее сложим мне в чемодан. В Германии верну. Идет?

Он заулыбался.

- Держи! - я сунул ему сто рублей. - Купишь четыре банки по полкилограмма. Выбирай самую свежую и держи в холодильнике. Но в морозилку не суй - вкус потеряет. Коньяк я беру на себя. Все. Встречаемся в аэропорту.

Он кивнул и мы разбежались. Боялся Юрий напрасно. На таможне нас не досматривали, только проверили паспорта. Затем был перелет, в ходе которого мы с будущим соседом по номеру практиковались в немецком. В аэропорту Франкфурта нас встречали как вип-персон. В чемоданы заглядывать не стали. Проверка документов - и мы загрузились в ожидавший нас микроавтобус 'фольксваген'. Быстрый переезд в город, отель.

- Сегодня отдыхайте! - просветил встречавший клерк. - Завтра в двенадцать ноль-ноль пресс-конференция герра Девойно. Дискуссия русских и немецких писателей через день. В одиннадцать я буду ждать вас в холле. Ауфвидерзеен.

Он убежал, а мы потянулись к стойке портье. Я пропустил вперед Панкина, фронтовиков. Они взяли ключи и направились к лифту. Я подождал, пока они скроются из глаз, и положил на стойку две марки.

- Позвать носильщика? - осведомился портье.

- Нет. Нужна информация. У нас с камрадом, - я кивнул на Юрия. - Два килограмма свежайшей, вкусной, русской черной икры. Еще два литра отличного армянского коньяка. Отдадим дешево. Не подскажете, кому? Ваши комиссионные - два процента.

- Пять, - сказал портье и смахнул марки со стойки. - И у вас заберут икру через час.

- Договорились! - сказал я.

Портье не соврал. Мы не успели распаковать вещи, как в дверь постучали. Я открыл. Передо мной стоял здоровенный немец с выпирающим брюхом.

- Здесь продают черную икру? - спросил он.

- Проходите! - я отступил в сторону.

В номере я достал из холодильника банки и выложил их на стол.

- Можно? - немец потянулся к одной.

Я кивнул.

Он снял крышку, рассмотрел содержимое, понюхал, а затем зацепил пару икринок кончиком ножа. Тот неизвестно как появился в его ладони. Бросив икринки в рот, гость покатал их на языке и раздавил зубами.

- Гут! Беру. Сто марок за банку.

- Это грабеж! - возразил я.

- Больше вам не дадут.

- Запросто. Икра, как вы поняли, свежайшая. Холодильник в номере есть, а мы приехали на пять дней. Пройдемся по магазинам, приценимся и найдем более выгодный вариант.

Он засопел.

- Сколько хотите?

- Сто пятьдесят.

- Сто десять.

- Сто сорок...

Сторговали по сто двадцать пять. Немец отсчитал деньги, бросил банки в пластиковый пакет и укатился. Коньяк его внимание не привлек.

- Так! - сказал я, раскладывая марки на кучки. - По двести пятьдесят на брата. Комиссионные портье - двадцать пять. В итоге...