Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

Все фонтанировали идеями, и мы претворялись их в жизнь. Журнал толстел и рос в тираже. Мировой кризис нас не затронул - только окрепли. Журнал знали в стране и за рубежом. Главный редактор в моем лице ездил по конференциям, где выступал с докладами. Их растаскивали на цитаты. У меня брали интервью... А потом у директора холдинга, которому принадлежал журнал, образовался племянник - выпускник журфака. Родного человечка следовало пристроить. Для начала его всадили мне заместителем - набраться опыта. Для этого требовалось наличие мозгов, у племянника они отсутствовали. Тем не менее, через пару лет он решил, что созрел. Чем меньше человек знает, тем больше у него апломба. Последний контракт со мной продлили ровно до пенсии, после чего уволили.

Племянник угробил журнал за два года. Чтобы создать новое требуется недюжинный ум, развалить может любой дурак. У племянника вышло блестяще. Для начала он уволил моих людей - они ведь осмеливались спорить! Взамен набрал каких-то мутных дружков. Те смотрели ему в рот и кланялись. Было за что. С их способностями максимум, что им светило, - метла дворника. А тут офис, тепло, уютно, нужно только не забывать вовремя лизнуть шефа в зад. Через год тираж журнала упал в три раза, издание село на дотации. Цитировать его перестали. Я видел агонию детища, но помешать не мог. Кто станет слушать списанного в тираж редактора? Оставалось пить...

Сколько времени я предавался размышлениям, понять было трудно. Наверняка долго. Я вспомнил многое. При этом ругался и плевал - фигурально, конечно. Странно, но новая ипостась не мешала мне испытывать эмоции. В конце концов, это надоело. Прошлое осталось там, сейчас следовало подумать о другом. Например, где я, и что будет дальше? Ответа не было, окружающее выглядело непонятно. В книгах, которые я читал, посмертие выглядело иначе. Темный тоннель, свет в конце, а там - ангелы и родственники, ушедшие раньше. Далее мнения авторов расходились. Каждый гнул свою версию, но общим было одно: с душой что-то происходило. Но мой комитет по встрече медлил. 'Может, никто и не придет?' - мелькнула мысль, и мне стало жутко. Висеть в темноте, неизвестно сколько времени? Да я с ума тут сойду, загрызу себя воспоминаниями. 'Господи! - взмолился я. - Великий и всеблагой! Сделай хоть что-нибудь!'

Меня словно услышали. Вдали показался светлячок. Он походил на пламя свечи, только в отличие от него был белым и прозрачным. Мельтеша, словно бабочка над цветком, он медленно приближался, пока не встал передо мной.

- Испугался? - спросил мужской голос.

Он прозвучал прямо в сознании - громко и отчетливо, по-человечески. Так, что я мог разобрать и оттенок ,и тембр.

- Испугался! - признался я.

- Все пугаются, - равнодушно сказал голос. - Разве что праведники радуются. Но тех...

По его тону можно было понять, что праведников он давно не встречал.

- Ты - ангел? - спросил я. - Этот, как его, херувим?

- И шестикрылый серафим тоже! - хмыкнул собеседник. - Какой только хренью не пичкают вас на Земле!

'Надо же, грубит', - удивился я.

- Иначе не понимаете, - пояснил гость. - Стоит проявить милосердие, как начинают клянчить. 'А можно мне хотя бы одной ножкой в рай? Я только с краюшку постою', - передразнил он кого-то и тут же деловито спросил: - Просить будешь?

- Нет, - сказал я.

- Почему?

- Все равно не помилуете.

- По крайней мере, самокритично, - одобрил он. - Чего взывал?

- Нужно определиться.

- С чем?

- С местом пребывания.

- Так ты его занял, - сказал гость. Мне показалось, что он пожимает плечами. Интонация, по крайней мере, была такой. - Что заслужил, то и получил. Вот побудешь тут лет эдак двести по вашим меркам, каждый грех вспомнишь в мельчайших подробностях, и за каждый покаешься, - в его голосе чувствовалось нескрываемое злорадство. - Тогда и поговорим о месте.

Я струхнул. Перспектива выглядела мало вдохновляющей. Но паника, затопившая сознание, быстро ушла. Если б меня ждало то, о чем говорил посланец, он бы не явился. Тут что-то другое. Темнит 'херувим'.

- Умный! - раздалось в моем сознании. - Всегда им был. Догадался.

- Меня ждут мытарства? - спросил я.

- Раскатал губу! - хмыкнул он. - Мытарят тех, у кого есть шанс. Или сам оправдается или за него заступятся. Тебе это не грозит.

- Тогда зачем пришел? - вздохнул я.

- Послали... - огорченно сказал он. - Ты - хитрый! Успел сказать.

'Что? - удивился я. - Когда? Постой... Перед тем, как упасть в прихожей, я что-то проговорил. Ну, да! 'Господи, Иисусе Христе, помилуй меня грешного!'

Читать дальше