Алексей Радов: Smoking kills

Началось не так чтобы удивительно, но неприятно, когда визитер, гопуя, цыкнул в застывшего у гардины модника, оба достали пистолеты, начали палить, подумал, что по нему, и правильно, кричали его имя, требовали встать, когда уже пригнувшись сматывался, сдергивая сбивая прицел скатерти с пустыми наборами приборов. Знал кто, вертелась по затылку сумма неосуществленного списания, поминал Врежа. Хотели вернуть сборочным цехом, привелось так, меняя закладки на профиле, в первом лице не замечая бессрочной ночи, проведенной не пойми с кем. Улица уместно поворачивала, по тротуарам бродили разнеженные флаерщики, в цокольном рыбном звали на помощь, там тоже нечто происходило не теша самолюбия всегда приветливого владельца. На счастье вверху начали биться новые избиратели, остановились автомобили, замедлили шаг покидающие магазины праздные жители. Ему заботы посторонних не требовались для счастья, летних воспоминаний ледяным зимним, знакомых звали задирать звереющих могильщиков искренних чувств, готовых побиться на спор. С той поры, юные годы отрочества не принимались на ура, не отречение от молодого задора, свойственного изначально человеческим детям. С похожими портфелями в этот момент презрев правила перехода через проезжую часть следовали беззаботно очаровательные студентки, не ведая, что можно очутиться в ситуации, связанной с подобным риском. Он остановился передохнуть и тут почти успели схватить, но реакция сработала, и он выбежал на дорогу. Лавируя между гудящими машинами, слыша свист, они убеждали сдаваться, точно страус от сафари, видя перед собой лишь пустыню, где недорого стоила одна жизнь.

Не надо быть ему лучшим другом, чтобы понять, он не тот, за кого выдают награду, люди пропускали, видя решимость и готовность не сдаться слышному и за квартал преследованию. Черский наверняка прикроет, если успеть загодя, хотя нельзя обладать уверенностью даже в том, кто не подводит обычно. Успел купить банку колы и поменяться впечатляющей улыбкой с прохладным торговцем, не закрывавшим на электронный замок неожиданно относительно включенный уличный шкаф для напитков.

Потеряв больше сил, чем мог представить, Вреж все же сел писать ей, прочтет к завтрашнему вечеру. Видел лицо, представлял, что отойдет незаметно, и обманув намерения жандармерии, поймет романтический порыв, пронзивший его до пят. Они следят, выжидают, готовят каверзы и подножки, словесно она сильнее, а в равном бою могла бы и надавать по интересующимся, но права на личную жизнь не было, кроме тех, на кого кивали, когда ее домашние отправлялись по дневным делам. Начал с приветствия красивого, пронзенного до основания острым переживанием, нехватка ее, не оставляющей мечты, была порою сильнее соблюдаемого моратория на слабоалкогольную продукцию, новые вкусы были прекрасны в других условиях, например, на пляже на деревянном шезлонге и видом на лежащий напротив пальмистый нежилой остров. Раньше на дальнем конце работал корпус гостиницы и туда каждый час отправлялась моторка на водных крыльях. Переложив деньги в другой карман, курортная мафия пришла к заключению о не высокой рентабельности проживания на нем.

Те, кому принадлежал островной отель ушли в тень и не появлялись долго, пока не стихли пересуды меж международных посетителей, получилось, многие приезжали для десятиминутного пути через небольшой залив. Она хотела стать его, вся целиком и часто в ответах умоляла не использовать столь ласковые слова и игривые обращения. Но через некоторое время переписка начинала скучнеть, и он подводил к запретной для связанных не близкими близкими теме, так, что томительно дыша, она иногда отпрашивалась пораньше и ничем не занималась, представляя себя, пишущей за него ответы. Когда темы увлечений и то были перебраны, не найдя повода начать вставлять пикантные обороты, принялся разбирать непростую историю его и Алены, на что с той стороны стали приходить гневные и угрожающе упреки.

Тогда он перешел на выпады, почти склоки, они ругались заочно, не представляя чем такой обмен закончится, и ничего не начиналось в его жизни, кроме набора превосходных иронических эскапад, заслонивших будни от проволочек с выплатами, стоивших живого общения, потерянного на прогулках народа в выходные, премьеры, финалы, показы.

Тиб настиг именно за этим занятием, когда не было желания бояться и бороться с собою, противостоять этому жгучему чувству желания к ней одной от предвкушения любви, до уничтожения ранних писем, неужели эта вера в реальность встречи и что чем-то зацепила сильней рационального мышления взрослого человека, никто не взялся переиначить его в вере и такте прекрасного, но друг настаивая бил по лопатке, требуя прекратить заведший в вербальные дебри обмен репликами, они не на его стороне в борьбе против зла, чем он предлагает недвусмысленно заняться.