Лорен Вайсбергер - Игра на вылет

Первые три года в UCLA Пайпер играла парные матчи, последний год – одиночные игры, но ее рейтинг в команде не поднимался выше, чем номер четыре. Чарли была первой с того дня, как прибыла в кампус, и пока не бросила учебу год спустя, чтобы стать профессионалом. Между ней и Пайпер никогда не было соперничества. Может быть, потому, что Пайпер мало интересовал теннис. Она приходила на необходимые тренировки и, казалось, даже не без удовольствия, но она не посещала факультативные занятия физкультурой рано утром или дополнительные тренировки на корте по выходным, как остальные. Пайпер допоздна гуляла, встречалась с парнями и уезжала на выходные со своими нетеннисными друзьями. У Чарли друзей вне тенниса даже никогда не было. Несколько раз они это обсуждали, и Пайпер выражалась немного туманно.

– Мне нравится теннис, – со смехом говорила она. – А еще мне нравятся вечеринки, путешествия, новые знакомства, сон, чтение и шопинг. И, уж конечно, я не намерена ради спорта отказываться от жизни.

Теперь Пайпер играла раз в неделю с группой приятелей из колледжа, которые били по мячу лучше, чем девяносто девять процентов любителей, однако рассматривали теннис как хобби, которое можно иногда втиснуть между работой и общением. Хорошая разминка, и немножко веселья. Чарли даже не могла представить себе подобную точку зрения.

Массажистка попросила Чарли перевернуться на спину и положила ей на глаза пахнущий лавандой компресс.

– Расскажи мне о Ронине, – попросила Чарли. – Почему он?

– Почему он? – Пайпер засмеялась. – Потому что он меня берет.

– Ох, Пайпс, я тебя умоляю. Тебя взяла бы половина Лос-Анджелеса. Черт, половина из Лос-Анджелеса тебя и…

– Полегче. По крайней мере, среди моих любовников не было зна…

– Пайпер!

К счастью, подруга сама поняла, что не стоит заканчивать это предложение. Вряд ли, конечно, массажистки знали, кто такая Чарли, но она не хотела допускать возможности сплетен о ней и Марко – особенно сплетен, включающих слово «любовник».

– Итак, Ронин. Расскажи о нем все.

– Все? Что ж, посмотрим. Вырос в Сент-Луисе, хотя его семья много переезжала, когда он был ребенком.

– Откуда он? – спросила Чарли.

– Я только что сказала. Из Сент-Луиса.

– Нет, я имела в виду, откуда его родители?

– То есть ты спрашиваешь потому, что он азиат? Он может быть азиатом из Сент-Луиса, знаешь ли.

– Ох, перестань, пожалуйста. Я спрашиваю, потому что у него есть акцент. Или скажешь, ты никогда не замечала?

– Его родители приехали из Японии. Он там родился и провел большую часть детства. Но он американец.

– Ясно. Американец с обидчивой невестой. Намотала на ус. Что еще?

Пайпер рассмеялась.

– Прости. Просто моя мать такая оголтелая расистка. Она с ума сходит из-за того, что он азиатского происхождения. Только об этом и говорит.

– Твоя мать сходила бы с ума, приведи ты домой и католика. Или брюнета. Это твой крест, как дочери либерально настроенных богатых баспов [4] От англ . WASP – белый англосаксонский протестант. .

– Точно. Ну, в общем… ты знаешь, что он врач на «Скорой»…

– Врач, помешанный на серфинге, если я правильно помню?

– В нашем гараже сейчас стоит столько серфбордов – я даже не могу сосчитать. Интересно, в каком возрасте серфинг уже надоедает?

– Очевидно, не в двадцать девять. Он, наверное, в восторге от дома твоих родителей на Мауи…

Пайпер рассмеялась.

– В полном. Если бы он мог придумать, как бывать там без моих родителей… Теперь, когда отец на пенсии, они туда ездят все чаще и чаще. Последний раз, когда мы там были все вместе, мама невзначай заметила, что «люди восточного происхождения» любят серфинг. Это было так мило, можешь себе представить.

Теперь настала очередь Чарли смеяться.

– Дайте ей побольше полуазиатских внуков, и она привыкнет.

– Смешно. Я пыталась объяснить ей, что мать Ронина тоже была не в восторге от наших отношений. Бедная женщина всю свою жизнь мечтала о скромной буддистской невестке, умеющей готовить лапшу удон, а ей досталась атеистка, в семье которой больше случаев алкоголизма, чем в целой клинике Бетти Форд, – но она не жалуется. Нет, она приняла меня и даже научила, как собрать более-менее приличную коробку бэнто. Моей матери такого не понять.

Чарли сразу же попыталась представить себе, каково бы это было – представить свою мать будущему жениху. Ее мама ничего не застала: ни выпускного вечера Чарли, ни первой комнаты в общежитии колледжа, ни первого соревнования Большого шлема. Родители Чарли сбежали из дома и поженились в конце восьмидесятых, когда мама узнала, что беременна Джейком; у них не было официального обручения или надлежащей свадьбы. Может, поэтому Чарли все чаще испытывает неловкость, когда подруги объявляют о своих помолвках?