Ольга Славникова - Прыжок в длину

«У меня тост, – объявил Женечка, не очень ловко поднимаясь на затекшие ноги, в неравной борьбе с упершимся стулом. – Я хочу выпить за самую прекрасную даму в нашем, если можно так выразиться, дружеском кругу. За наш свет в окошке. За удивительную женщину, которая сумела, так сказать, преодолеть и стольких сплотить… Кира, ты живое воплощение Добра с большой буквы! За твое здоровье и с Рождеством!» С этими словами Женечка многозначительно соприкоснулся с Кириным бокалом, который отозвался неожиданным басовитым гудением, и крупными глотками впитал шершавый черный вкус, так и не раскрывшийся в дегтярно-ягодный букет.

Затем Женечка вытащил из кармана, немножко с подкладкой, угревшуюся на теле ювелирную коробочку. Аквамарины брызнули граненым светом, а такая вспышка, Женечка знал по опыту, всегда вызывает ответную вспышку на лице женщины. Та бледная зыбь, что прошла по смягчившимся Кириным чертам, была лишь слабым подобием ожидаемого эффекта, но Женечка и этим был доволен. «Надо же, как пафосно», – послышался с дальнего конца стола язвительный голос с мокрой хрипотцой. Только теперь Женечка сообразил, что в компании имелись еще две, малозаметные на фоне Киры, представительницы прекрасного пола. Та, что не выдержала и высказалась, была какая-то мосгордумовская чиновница, крупная, с толстым затылком и стрижкой ежом, всегда сырая и как бы заплаканная, но при этом всегда настороже, с молниеносной реакцией на все, что ущемляло ее права. Другая пока что пряталась за соседями и вообще всегда устраивалась так, что заметны были только длинный бескровный нос да кончики пальцев, тихо шевелившихся в длинных вялых рукавах. «Да, Жека, ты, по ходу, неправ, – рассудительно произнес Мотылев. – Мы все очень любим нашу прекрасную Киру, не ты один. Но сегодня общий праздник, и уж если поднимать торжественный тост, то за всех присутствующих дам». «А кстати, господа, мы только что угостились красненьким по девятьсот евро бутылка», – сообщил тенорком сидевший справа от Мотылева очень юный бородач, у которого на лацкане пиджака рдел какой-то официальный, знаменующий достижения значок. «Ну ваш Жека и крут!» – воскликнул тот, рыжий и спортивный, с мимозными веснушками. «Особенно когда стоит на лыжах», – тоном паиньки-ябеды произнесла девица с бескровным носом, и все за столом грохнули.

«Вы что, с ума посходили все?! – Кира так стукнула ладошкой по столу, что стол зазвенел, будто цыганский бубен. – Жека мой гость! Женечка, милый, спасибо тебе за сережки, мне очень понравилось, у меня никогда таких красивых не было, – обратилась она к негодяйчику, трясущимися пальцами продевая в уши дрожащие аквамарины. – А у меня тоже есть для тебя подарок! – с этими словами она протянула негодяйчику обклеенную золотом коробку. – С Рождеством тебя и с днем рожденья!»

День рожденья негодяйчика прошел еще в апреле, когда он и Кира даже не были знакомы. Но все равно было приятно. С большим достоинством Женечка распустил атласный подарочный бантик. В коробке обнаружился пятый айфон – давно не новинка, Женечка такой год как имел и нацелился, как только появится в продаже, на шестую модель. Но лишний девайс деловому человеку не помешает в любом случае. Кира смотрела на Женечку, деловито разбиравшего гарнитуру и зарядку, почему-то с улыбкой боли. Женечке мучительно хотелось поцеловать ее прямо в блеклый, болезненный рот, но он понимал, что при всех это невозможно. «В телефоне будет только один контакт – это ты», – произнес он, пожалуй, слишком прочувствованно: застолье опять облетел глумливый смешок, а церемонный Мотылев медленно поднял бокал с недопитым вином до уровня глаз, как бы приветствуя любовь, но эти его слюдяные нехорошие глаза так тянули душу, что Женечка на секунду почувствовал тошную слабость.

«Давай, действуй», – скомандовал себе негодяйчик через небольшое время, ознаменованное тем, что принесли и разрезали напудренный, прыщущий горячим вареньем сладкий пирог. «Душно здесь, – прошептал он в Кирино жаркое ухо, где смешно болтался, будто готовая потеряться пуговица, яркий аквамарин. – Не хочешь выйти на воздух? У меня к тебе очень, очень серьезный разговор». «Женечка, милый, не сейчас», – тоже шепотом ответила Кира, отклоняя лицо. Негодяйчик помолчал, глядя, как балалаечники, отрясывая на себе взмокшие атласные рубахи, снова тянутся на сцену. «Надо будет отвести ее к хорошему косметологу, – думал он, с нежностью собственника глядя на Киру. – Пусть проколют ей правильные дырки, чтобы серьги смотрелись. А можно и ушки прижать немного, сейчас это делают запросто». «Тогда я один подышу, скоро вернусь», – проговорил он вслух, нащупывая в брюках твердый, отпечатавшийся на заднице, пока сидел, гардеробный номерок.