Йоханнес Зиммель - Из чего созданы сны

— Вот, пожалуйста! — засмеялся доктор. И мне: — А теперь вам пора идти. Фройляйн Луизе надо отдохнуть.

— Да, — согласилась фройляйн, — отдохнуть надо. Здесь так удивительно спокойно. Я без конца могу спать.

— Я еще приду, — сказал я, поднимаясь, — когда захотите. Дайте знать или я сам могу позвонить. И не волнуйтесь за нашу историю. Скоро я ее запишу.

— Ну да, — ответила фройляйн Луиза, — спокойно приходите, как захотите. Вам нечего спрашивать разрешения. Так ведь, господин доктор?

— Так, так, — подтвердил тот, — можете приходить, когда захотите, господин Роланд.

— Только не рано утром в ближайшие несколько дней, — с серьезным видом предупредила фройляйн Луиза. — Потому что у меня еще сеансы шока, а после них я всегда долго и крепко сплю.

Во вторник, 19 ноября, без десяти шесть вечера, мы с Ириной снова ступили на ту улицу в северо-западной части города, где у доктора была практика. Мы добрались сюда тем же путем, выйдя из дома через сад. По улице бесконечным потоком катили машины, тротуары тоже были забиты пешеходами, так что мы продвигались медленно. Уже стемнело, моросил мелкий холодный дождь.

— Ну вот, — сказал я, — через пару часов ты уже будешь дома, и все будет хорошо.

— Да.

Нас то и дело толкали. Вообще-то, на этой улице не было магазинов, но, должно быть, здесь целая масса всяких учреждений и, наверное, какие-нибудь фабрики, иначе откуда столько людей и машин?

— Не надо бояться, — продолжал я. — Это лучший врач во Франкфурте по этим делам.

— Я нисколечко не боюсь, — ответила Ирина. — А ты что будешь делать в эти несколько часов?

— Ну, выпью где-нибудь что-нибудь, потом, может, схожу в кино.

— На какой фильм?

— Пока не знаю.

— Я тоже хотела бы как-нибудь сходить с тобой в кино, Вальтер.

— Хорошо, — сказал я, — как-нибудь сходим.

— Когда?

— Когда все будет позади, и ты снова будешь хорошо себя чувствовать.

— И если у тебя будет время.

— Да.

— Потому что сейчас у тебя безумно много работы. — Она сжала мою руку. — И я тебе особенно благодарна, что ты все равно идешь со мной.

— Ну что ты, это же само собой разумеется!

— Я знала, что ты мне поможешь, — сказала Ирина. — Сразу же, как увидела тебя. Сразу знала.

— Да? Помню, тогда ты была здорово колючей.

На это она ничего не ответила, а через некоторое время спросила:

— Ты уже водил к этому врачу других девушек, да?

— Да.

— И ни разу не было осложнений?

— Ни разу. Тебе, действительно, не стоит волноваться.

— А я и не волнуюсь. Я спокойна. Я совершенно спокойна. Честное слово. Я еще никогда не была так спокойна. Я уже радуюсь тому, что через несколько часов ты заберешь меня отсюда. И потом, я же ничего не почувствую, мне ведь дадут наркоз, да?

— Нет! — сказал я.

— Мне не дадут наркоза?

— Нет! — вскрикнул я и остановился.

Не знаю, знакомо ли вам это чувство: вы убеждены, что-то произойдет, должно произойти, неизбежно. Вы говорите себе, что ничего не можете с этим поделать (что есть ложь), что жизнь сама все уладит (что есть глупость), что у вас еще есть время, что решающий момент еще не настал. И так далее. И вдруг, в какое то до смешного короткое мгновение, без всякого предупреждения, когда вы об этом даже не думаете, в вашей совести или в вашем мозгу, или в вашем сердце (или в чем там еще) что-то щелкает — и это происходит! Без вашего участия. Просто происходит то, что было изначально предопределено.

— Но это же немыслимо! — занервничала Ирина. — Как это, без наркоза?!

— Кончай со своим наркозом! — сказал я, и передо мной все вдруг предстало в ясном и беспощадном свете. — Я говорю не о наркозе.

— Но ты же только что сказал «нет»!

— Да.

— Ничего не понимаю! А что же тогда нет?

— Нет — значит, что мы не идем к врачу.

— Но мы же назначены! Через пару минут я должна быть там, Вальтер!

— Мы туда не идем, — сказал я спокойно, полный умиротворения и счастья, если счастье — это то, что я тогда чувствовал, в сумраке, под тусклыми фонарями, под дождем. — Мы туда не идем. Ты этого не сделаешь, Ирина.

— Но… но это же безумие! — испугалась она.

— Это не безумие. Это единственно правильное решение. Мне понадобилось много времени, чтобы понять это. Ты должна родить своего ребенка, Ирина. Все остальное — преступление.

Кто-то с силой налетел на меня и выругался. Я затащил Ирину под арку. Здесь мы были защищены и от людского потока, и от дождя.

— Вальтер, — с трудом переводя дыхание, выдавила Ирина, потому что я крепко прижал ее к себе. — Ты, должно быть, лишился рассудка! Все обговорено и решено! Доктор ждет!