Йоханнес Зиммель - Из чего созданы сны

Она слегка задрожала, допила свой стакан и протянула его мне. Она была очень, очень красива. Я подумал, с каким удовольствием я бы ее… Я снова наполнил ее стакан и сказал:

— Я желаю знать, дошло это до вас или все еще нет?

— Да, — вздохнула она. — Дошло. Но почему…

— Все, больше никаких вопросов. У меня нет времени. Марш в постель. — Я пошел в спальню, где на полке стоял мой чемодан, открыл его и достал темно-синюю пижаму. — Вот, — протянул я ей. — Завтра прибудут новые шмотки.

Ее лицо вдруг запылало.

— Ну что еще на этот раз?

Она показала на французскую кровать.

— Когда вы вернетесь… Я хочу сказать… Вы ведь тоже должны где-то спать, а…

— Ладно, ладно, — сказал я, взял подушку и одеяло с одной стороны кровати и бросил их на диван: — Вы будете спать на кровати, а я тут. — Я вытащил из чемодана вторую пижаму, тапочки и пакет с туалетными принадлежностями. — Не бойтесь. Я не подойду слишком близко к вашей чистой народно-демократической душе.

Затем я прошел в ванную и оставил там свой пакет.

— Неизвестно, когда я вернусь. Раз за ночь мне нужно… я имею обыкновение сходить в ванную. Вам придется извинить меня. Многолетняя привычка. Я пройду очень тихо и ни в коем случае не буду пытаться вас изнасиловать.

— Вы так добры ко мне, — проговорила Ирина.

— Да, — согласился я.

— Как подумаю… Еще пару часов назад я была в этом грязном лагере… а теперь здесь, в этом роскошном отеле…

— Да, — сказал я.

— Все как в кошмарном сне.

— Да, — опять сказал я, подумав, что это был не сон и все еще будет намного кошмарнее. Еще я подумал, с каким огромным удовольствием я бы лег спать с Ириной, как со всеми другими девушками, которых брал с собой в отели. Но потом мне стало ясно, что в действительности я не хочу этого. Это была странная мысль. Я не понимал самого себя. С этой девушкой по имени Ирина впервые в моей жизни все было иначе. Это бесило меня.

— Все, немедленно в постель! — набросился я на нее. — Мне нужно работать.

Она испуганно взглянула на меня, потом затрясла головой, пробормотала что-то по-чешски, неуверенно побрела в спальню и закрыла за собой дверь.

Я снова налил себе виски, почти не разбавляя, уселся возле телефона цвета слоновой кости, который стоял на красивом низком шкафчике, и снял трубку.

Отозвался девичий голос с коммутатора. Я назвал номер Конни Маннера.

— Секунду, господин Роланд, — любезно произнесла девушка.

Сразу же раздались длинные гудки. После трех гудков я услышал, как у Конни сняли трубку. Никто не подавал голос. Кто-то дышал в трубку.

— Эдит, это Вальтер Роланд, — произнес я. — Если вы не уверены, что узнали мой голос, я не обижусь, если вы не ответите.

— Я узнаю ваш голос, — сказала Эдит. Она явно продолжала пить и была полупьяной, что было заметно по манере говорить, реагировала она однако достаточно быстро. Слава Богу.

— Где вы остановились, Вальтер?

— Там же, где всегда останавливаюсь в Гамбурге, — ответил я, по-прежнему не слишком доверяя телефону в квартире Конни.

— Ах вот как, в… понимаю.

— Из больницы звонили?

— Да.

— Ну и?

— Я должна немедленно приехать, Конни стало гораздо хуже, сказал какой-то мужчина… Я перезвонила в больницу и спросила, звонили ли они… — Она всхлипнула. — Они сказали, что нет. Точно не звонили. Состояние Конни не изменилось. До вечера я ничего другого не услышу, сказали они. Вальтер, кто хотел выманить меня из квартиры?

— Не знаю, — ответил я и выпил. — Видите, как хорошо, что я вам посоветовал всегда перезванивать в больницу?

— Да. Почему вы звоните только сейчас? Вы ведь говорили…

— Раньше никак не получалось, извините. Еще кто-нибудь звонил?

— Да. Какой-то незнакомый мужчина. Явно накрыл трубку платком, такое было впечатление.

— Что он сказал?

Она всхлипнула.

— Эдит!

— Он… он сказал, что Конни умрет, даже если перенесет операцию… умрет… очень скоро… Если скажет хоть слово…

— Кому?

— Мне… если я его увижу… Мужчина сказал, я должна его сразу предупредить, если приду к нему. Одно слово — и он не доживет до следующего дня. Они доберутся до него и в больнице.

— Он именно так и сказал?

— Как так?

— Короче, что он дословно сказал?

— «Одно слово — и он не доживет до следующего дня. Мы доберемся до него и в больнице».

— Мы? Не я?

— Нет, мы! Мы! Мы! Мы!

— Эдит!

— Извините. Я уже почти обезумела от страха, Вальтер. Вы должны понять меня!

— Я понимаю. С вами ничего не может случиться, и с Конни тоже ничего не случится, — сказал я, добавив про себя: «Надеюсь».