Василий Голованов - На берегу неба (сборник)

– А, – сказали они. – Тогда все ясно. Смотрите, еще чего-нибудь не учудите, а то точно окажетесь у нас.

– Храни Господь, – сказал я. – Все будет тише тихого.

Когда они ушли, настроение упало. Я выбил на балконе диванные подушки и видел серую пыль, от которой у меня уже начинался кашель. Что пыль города убивает нас всех, было, в конце концов, понятно. Я не понимал, что заставляло нас с женой так настойчиво убивать друг друга. Ведь мы любили друг друга когда-то. Недавно.

Потом я спустился на улицу и в ближайшем ларьке взял выпивки. Стало легче. Позвонил домой, надеясь, что все еще развеется, как кошмарный сон.

– Зачем ты звонишь? – спросила жена. – Ведь мы тысячу раз обо всем переговорили… Я слышал, как где-то в глубине квартиры, дальше ее голоса, истошно орут дети. Мне наплевать, что она говорит, я только знаю, что двое детей остались беззащитными.

От этого – чувство соучастия в тяжком и жестоком преступлении.

Теперь я привык к одиночеству. Я уже не замечаю, как оно уродует меня. Но сегодня случилась странная вещь, которая заставила сердце заболеть с прежней силой. Несколько ночей и утр, которые я провел у своего друга-фотографа, автоответчик молчал. Сегодня, когда я вошел в начале первого ночи, телефон неожиданно зазвонил. Я выслушал автоответчик, настроенный на громкую связь, и очень хороший, нежный женский голос передал в пустоту: «Андрей. Это Люба. Я просто хотела узнать, как у тебя дела. Если сможешь, позвони мне, я сижу дома и работаю». Вот, послание дошло, но не мне. У меня ощущение, что я сижу в куче обрубленных телефонных проводов: нет связи. Ни с кем. Эта Люба несчастна. Андрей ей не позвонит. И мне никто не звонит.

Если душа не востребуется, человек умирает. Видимо, от тоски.

Я никогда не думал, что придется надеяться на Господа и вверять свою судьбу в его руки. И молить его о том, чтоб отыскал тебя и позвал за собой в этой кромешной тьме. Не по автоответчику, а так, как это бывало с раскаявшимися разбойниками. Мистика не входила в мою жизнерадостную жизненную программу. И однако…

Тот, кто знает, что Творец не допустил ошибок в Творении, избавлен от мелочных придирок.

Тот, кто знает, что у Него нет любимчиков, когда Он наделяет удачей, избавлен от зависти.

Тот, кто знает, из чего он создан, свободен от гордыни.

Дети позволяют острее чувствовать Бога. Подарки, одежки, кашки, какашки – все это Бог не случайно включил в жизненный план человека, и надо быть благодарным ему за это. В одиночестве я остро завидую многодетным семьям. В одиночестве непросто быть взрослым.

В одиночестве в сто раз труднее и в сто раз важнее терпеть. Чтоб никто вокруг не догадывался, что ты так отчаянно одинок.

А так-то бы – зачем? Видел достаточно, сделал достаточно, покуражился достаточно… Что еще? Не хватит ли? Точка? Эпитафия?

Не-е-т, – говорит жизнь. – Этак каждый могёт. А ты давай, поживи …

Я вижу, как многих именно на этом повороте истирает в порошок.

Меня самого истирает в порошок. Я не могу передать, как мне все надоело. Надоело беспокоиться, выяснять отношения. Ходить на работу, видеть их лица, пить, курить, есть, надевать свою старую куртку. Видеть, что она не хочет понимать, убеждаться, что сам не способен. Надоела трусость одних, коленца других и морды третьих, надоело звонить Н. и глупо надеяться, надоело мерзнуть, ходить в жмущем ботинке, чувствовать, как разрушаются зубы, переводить пиво в мочу, просыпаться утром и убеждаться, что ты опять вчера пил. Надоело быть вечно принимаемым не за того, надоело безденежье, надоел этот город, эта квартира и та квартира, надоела слякоть на улицах, этот подъезд, крики женщины сверху и соседей за стеной, собственная судорожность, ощущение несчастья. Надоело надменство одной компании друзей и пьяная солдатчина другой, собственное желание преуспевать, соединенное с неспособностью к преуспеванию, моя бесконечная раздвоенность. Надоело все. Я сам себе надоел. Безверие надоело. Болтовня. Нелюбовь.

Как хочется. Быть любимым – женой, детьми. Любящим. Наполненным. Трезвым. Обращенным к Господу. Сидеть на песке, лежать на песке, идти кромкой берега. Слышать стрекот кузнечиков. Колокола. Фотографировать. Встречать умных, интересных, дружных людей. Устраивать застолье. Варить холодец. Быть сильным и великодушным. Нырять с головой. Видеть пузырьки. Выныривать. Видеть ее счастливое и радостное лицо. Целовать ее. Украдкой позволять себе ласку более откровенную. Никому ничего не объяснять. Слышать, как, играя, радостно повизгивают дети. Работать. Думать. Ощущать. Смотреть и видеть. Идти вперед. Не к успеху – к просветлению. Не сомневаться в друзьях. Радостно выйти из дома, увидеть чистый белый снег. Или солнце, предвещающее весну. Слушать прекрасную музыку. Ходить с любимой на концерты и в театр. Никогда не ссориться с нею. Купить дом. Врасти в землю. Развести пчел. Потом. А пока сидеть на подоконнике в подъезде и знать, что нет более близких людей, чем она и я. Посмотреть «Не горюй». Спать 12 часов в сутки и работать 12 часов. Путешествовать, любить и работать. Сидеть рядом, мечтать, строить планы, любоваться ею и гладить ее. Слышать, как она произносит слово «любимый» голосом любимой и верит в то, что я отправляюсь в новый поход…