Рэмси Кэмпбелл - Усмешка тьмы

По моим личным ощущениям уже довольно поздно, но Марк вполне может еще не спать. Через два гудка трубку кто-то берет – и молчит в нее, слышен лишь шелест дыхания. Возможно, дело в окружающем меня безлюдье – или в беспокойном танце плакатного улыбающегося человечка, – как бы там ни было, голос мой звучит неожиданно тонко:

– Марк?

– За компьютером. Позвать его?

– Ты так быстро сняла трубку, что я подумал на него. Тебя я предпочту в любом случае, Натти.

Ее бессловесный звук напоминает мне о Биб даже прежде, чем она говорит:

– Будь осторожен со словами.

– А что я сказал? – Когда она не отвечает, я добавляю: – Прости, я в чем-то провинился?

– Не телефонный разговор, – говорит она и кладет трубку. Я снова остаюсь один на пустынной станции – и пытаюсь убедить себя, что лишь ветер виной тому, что по спине поползли мурашки.

Когда я захожу в квартиру, единственный звук, который слышу, – это мое дыхание. Марк, наверное, уже в постели. Надеюсь, Натали еще не ложилась.

– Всем привет! – объявляю я едва ли не шепотом. – Я тут.

Никакого ответа – с тем же успехом я мог взывать к разрядившемуся мобильнику; только детское приглушенное хихиканье слышится за дверью квартиры напротив. Глянув через плечо, не появился ли кто в коридоре, я решаю не тратить время на выяснение причин чужого веселья. Заперев дверь, на цыпочках крадусь в комнату Натали.

– Ты еще не спишь? – полушепотом спрашиваю я.

Она спит. Или притворяется спящей. Ее тело под одеялом неподвижно. Хочется верить, что ее сон – прямое доказательство того, что ничего серьезного не случилось, но сильное беспокойство чуть не толкает меня запрыгнуть на постель и начать трясти ее за плечо. Удержавшись от соблазна, я тихонько затворяю дверь и иду к своему компьютеру. Раз уж разговор с ней придется отложить до завтра, почему бы не скоротать время за каким-нибудь нужным и полезным делом?

Я закрываю дверь в холл и выключаю колонки. Иконки появляются на экране, медленно обретая привычную яркость и цвет. В надежде, что бодрое чирикание модема не разбудит ни Марка, ни Натали, я лезу проверить свой электронный ящик. Почта захламлена сообщениями с бессмысленными темами от людей с бессмысленными именами – явный спам. Не открыв ни одного из них – не хватало еще вирусов, вычищаю ящик и перехожу на страницу своего треда о Табби Теккерее на «Муви Датабейз».

Значит, тепперь мистер Ошибка-в-Описании притворяется ппубликующейся шишкой. Пподнимите руку кто-нибудь, кто верит эттому ввралю с грамматическими ошибками. Ухх ты, ни одной руки. И он ещще имеет наглость требовать с меня ппубликации, хоть и не дал мне ссказать доселе ни слова. Что ж, пусть теперь он взглянет на мои ппубликации. Бьюсь об заклад, он ппроглотит язык.

На что Двусмешник вообще рассчитывает? Если его настоящее имя связано с какой-то публикацией, как я об этом вообще узнаю без нужной ссылки? Хотя, кажется, я понимаю, о чем он толкует. Я открываю страницу фильма «Табби пробует двадцатый век на зубок». За ней – «Табби – тролль». Потом все остальные. Лимит моего недоверия трещит по швам задолго до того, как я достигаю конца фильмографии Теккерея.

Двусмешник написал синопсисы ко всем фильмам. В том числе и к невыпущенному «Табби говорит правду» ( Табби наряжается университетским профессором и рассказывает о том, как стал комедиантом ).

Но откуда у него сведения о фильме, который ни разу не выходил на экран? Я хочу задать этот вопрос ему напрямую, как вдруг меня осеняет неожиданная мысль. Двусмешник отвечает на мои выпады быстро – похоже, он из тех ребят, что все свободное время проводят, перезагружая одну и ту же страницу в ожидании ответа на свои сообщения. Скорее всего, этот тип любит много постить – и не только на «ИМДБ». Но где еще?

Я забиваю в Гугл его ник.

И результатов выпадает поразительно много.

Сотни постов.

Прочитав заголовок самого последнего, я прячу лицо в ладонях, сдерживая рвущийся из глотки звук.

И звук этот – по-любому не смех.

Я практически не сплю. Всякий раз, когда мне почти удается задремать, мысли возвращаются к Двусмешнику, к этому текстовому вирусу, чьи сообщения множатся единственно для того, чтобы навредить моей репутации. Рука Натали лежит у меня поперек живота, ее дыхание ровное, спокойное и усыпляющее, но как бы я ни старался поймать эту размеренную волну и погрузиться в дрёму, меня вскоре начинает потряхивать – от злости, от непонимания, от страха. Двусмешник. Кто он такой? Какие у него со мной могли быть счеты?