Рэмси Кэмпбелл - Усмешка тьмы

На меня накатывает волна головокружения – из-за чего лестница кажется такой же крутой, как в Амстердаме. Все собрались в зале. Елка мигает огнями рядом с телевизором, столь же ветхим, как и тот, что я оставил в Эгхеме. На матери – шелковая пижама, обтягивающая ее кости. Отца упаковали в костюм и рубашку. Он подпрыгивает при виде меня – или делает вид, что подпрыгнул.

– Выпей, – приглашает он меня.

Понятно, что и он, и мама уже пропустили по рюмке. Даже кроткий рождественский поцелуйчик Натали пахнет алкоголем. Отец грузно поднимается с дивана и наполняет бокал сладким хересом.

– Давай-ка, – говорит он мне. – Догонись немножко.

В горле так пересохло, будто я кричал часами. Обоняние страдает от резкого запаха пыли на оранжевых прутьях электрического камина, встроенного в очаг. Какая трогательная композиция: пережиток прошлого, в который встроили симулякр из будущего. Несколько глотков хереса мало способствуют восстановлению моего иссохшего голоса, но я улыбаюсь и благодарю всех за всякие подарки, которые мой отец достает из-под мерцающего дерева: пучок носков, кальсоны в смайлик, коврик для компьютерной мыши.

– А теперь – молодежь! – объявляет моя мама и с тревогой смотрит, как Марк разворачивает книги, предназначенные для мальчиков примерно его возраста.

– Мы можем заменить их, если хочешь, – уверяет она. – Мы не знали, что ты настолько взрослый для своих лет.

– Все в порядке, они смешные, – говорит он с широкой улыбкой.

Быть может, она чувствует, что энтузиазм в его голосе отдает фальшью, и вымещает досаду на отце, недовольно хрюкая каждый раз, когда он, раздавая подарки и напитки, загораживает ей телевизор.

Я купил Марку компьютерную игру – что-то про город, в котором ни один маршрут не ведет в одно и то же место дважды и где никогда нельзя заранее сказать, что за дверью, которая уже была открыта. Он горячо благодарит меня – несмотря на то что опробовать новинку сможет только дома.

Я чувствую нехватку доступа к своему компьютеру – не только к работе над своей книгой. Может быть, это еще одна причина, по которой мой разум не хочет функционировать – стоят ли все эти ненужные праздничные мелочи тех усилий, которые тратятся на их осознание? Марк начинает играть в игру на мобильном телефоне, который ему подарили родители Натали, и у меня такое чувство, будто он отыгрывается за меня и мое желание быть в другом месте. Видя, чем он занимается, моя мама считает нужным заметить:

– Готова поспорить, у тебя никогда не было такого рождественского обеда, как здесь.

У меня вот такого , как этот, точно не было. Либо с моего детства спадает пелена ностальгии, либо ее стряпня с возрастом стала хуже. Возможно, она переживала, чтобы все приготовилось как надо. Мы с Натали и Марком сыпем скромными похвалами, но это не отменяет того факта, что индейка, картофель и сосиски зажарены до черноты непроявленной пленки. Я считаю выстроенные на подоконнике бутылки вина и ужасаюсь – неужто мои предки взаправду осушили семь бутылок? Я делаю еще один глоток десертного вина, дабы подсластить вкус обугленного пудинга.

– Кто на прогулку, растрясти жирок? – вопрошает мама, пока мы сгружаем все тарелки и утварь в каменную раковину под влажным серым экраном окна.

– Лучше помою посуду, – поспешно заявляю я. – А потом не грех и вздремнуть.

– Догадайся, где мы, Саймон!

– Наверху, – бормочу я в телефонную трубку, потому как этажом выше и правда что-то шебуршится.

– Конечно, нет, – хихикает Марк. – Мы на улице.

– Надеюсь, ты не разбудил Саймона, – звучит где-то рядом голос Натали.

Кажется, мое сознание опустило несколько событий – как будто разрыв во времени и пространстве перебросил меня из детства прямо в это кресло. Я даже не помню, как попал в комнату. Мое нечеткое отражение, пойманное в ловушку погашенного телеэкрана, исполняет простенькую пантомиму, когда я выдавливаю из себя:

– Все в порядке.

– Он говорит, что все в порядке! – повторяет Марк, вот только убедить меня не может. – Тебе придется собраться и найти нас. Твои мама и папа не знают, где мы сейчас.

– Ничего подобного. Не могу говорить за Сандру, конечно…

– Мы потерялись, Боб.

– Я не потерялся! Мы просто еще немного покружим тут, а потом поедем домой.

Их голоса звучат подавленно, и я перехожу к решительным действиям:

– Марк, видишь название улицы?

– Вижу дорогу к ней. Тут довольно темно. Это какой-то переулок.

– Не помню никаких переулков поблизости. Долго вы уже плутаете?