Кэтрин Хайд: Не отпускай меня никогда

Лафферти выпятил грудь и собрался было ответить, но шустрая девочка его опередила.

– Ладно вам, хватит ругаться!

Билли улыбнулся, восхищенный ее поступком. И откуда у людей смелость берется? С другой стороны, она еще ребенок. Детям многое сходит с рук.

Лафферти неодобрительно покосился на девочку.

– Почему ты не в школе?

– Ее зовут Грейс, – вставил Фелипе.

– Я знаю, – неубедительно ответил Лафферти. – Почему ты не в школе, Грейс?

– Потому что мне нельзя ходить до школы одной. Меня мама должна отводить. А она спит.

– В девять утра?

– А сейчас девять?

– Пять минут десятого.

– Тогда да. В девять утра.

– Странно.

– Ну, часы-то у вас, – ответила Грейс.

Лафферти тяжело вздохнул.

– А ключ у тебя есть?

Да, подумал Билли. Ключ у нее есть. Совсем новенький. Яркий. Блестящий. Такое чудесное, необъяснимое свойство – блеск.

– Ага. – Она показала Лафферти ключ, который болтался на шнурке вокруг шеи.

– Сходи-ка домой и попробуй разбудить маму.

– Я уже пробовала.

– А ты попробуй еще раз. Иди-иди.

Девочка демонстративно вздохнула, поднялась со ступенек и поплелась в дом.

Как только она скрылась из виду, Фелипе спустился по лестнице, а Лафферти шагнул ему навстречу. Они стояли прямо нос к носу и сверлили друг друга взглядами.

У Билли слегка закружилась голова, пришлось прислониться к дверному косяку.

– Никакой я тебе не compañero, – сказал Лафферти.

– Вы даже не знаете, что это значит.

– В том-то и дело, что не знаю.

– Это не оскорбление.

– Да? А мне откуда знать? Когда я был в твоем возрасте, я уважал старших. Отец научил.

– А мой отец учил меня, что уважение нужно заработать. Я ведь просто спросил, почему она не в школе. А вы налетели, будто я маньяк какой-нибудь.

– Не надо было ее расспрашивать. В страшном мире живем, все друг друга в чем-нибудь подозревают. Парню в твоем возрасте лучше вообще не подходить к маленьким девочкам. Мало ли, что люди подумают.

– Парню в моем возрасте? Так вас возраст беспокоит? А сами-то? Вы ее тоже спрашивали.

– Это другое. Я старше.

– Ясно, я и забыл! Среди пятидесятилетних мужчин маньяков не бывает.

– Следил бы ты за языком, сынок.

– Я вам не сынок.

– Оно и заметно. Был бы ты моим сыном, я бы тебя повоспитывал.

Тут на крыльце снова появилась Грейс, и они отскочили друг от друга, словно мальчишки, пойманные за дракой учительницей или строгой матерью. Билли, стороннему наблюдателю, эта сцена показалась совершенно нелепой, но он знал, что от неожиданности люди могут вести себя весьма необычно.

– Она не просыпается, – объявила Грейс.

Лафферти с Фелипе переглянулись.

– Странно, – сказал Лафферти. Потом повернулся к девочке. – В комнате случайно нет пустых бутылок? Ты ничего такого не заметила?

– Каких еще бутылок?

– Из-под вина.

– Мама не пьяная.

– Может, надо вызвать врача?

– Все нормально. Просто она спит очень крепко.

Девочка вновь села на ступеньки – и судя по всему, собиралась остаться там надолго.

Лафферти взял Фелипе за рукав и оттащил подальше на газон, чтобы Грейс ничего не услышала. К несчастью, Билли теперь тоже не мог разобрать ни слова.

По крайней мере, они больше не ссорились. Это было видно по жестам и поведению: мужчины стояли, склонившись друг к другу, и о чем-то переговаривались. Лафферти периодически оглядывался на Грейс.

– Пусть вас озарит какая-нибудь удачная идея, – сказал Билли. Вслух, но негромко, чтобы девочка, сидящая внизу, его не услышала. – Проблему определенно нужно решать.

Через секунду Фелипе пересек газон и куда-то ушел.

Лафферти поднялся по лестнице. Билли все еще надеялся, что сосед что-нибудь придумал, однако тот прошел мимо Грейс, словно на крыльце возникло какое-то загадочное силовое поле, и девочка внезапно стала невидимой.

Шагнув на верхнюю ступеньку, Лафферти встретился взглядом с Билли – собственно, из-за занавески выглядывал только его глаз. Лафферти застыл на месте.

– А ты чего пялишься? – рявкнул он.

Билли отскочил от окна, согнулся пополам и осел на коврик; сердце зашлось от страха. Он сжался в комок и не застыл, выжидая, пока сосед не поднимется наверх.

Потом сорвался с места и быстро захлопнул дверь на веранду, будто именно она послужила главной виновницей переполоха.

В то утро он больше не выглядывал на улицу.

Знал, что девочка наверняка сидит на прежнем месте, но не мог заставить себя проверить.

Когда начало смеркаться, Билли принялся рассуждать сам с собой. Вслух.