Роман Солнцев - Золотое дно

Глянули в окна — хлынул дождь, бурля струями по крыше и стеклам. И стало ясно — если даже крылатая машина из Саракана доберется сейчас, обратно она не пойдет — мрак стремительно окутывает склон, в тучах над зеркалом искусственного мора, ослепляя глаза, идут чередой вертикальные молнии, грянул гром, вот еще и еще…

Люди высоко в горах оказались в ловушке.

Неподалеку забормотал, заработал дизель, и в доме засветились электрические лампочки. От этого показалось, что за стенами в ту же секунду наступила глубокая ночь, устрашающая, с пламенем по небесам.

В тишине Васильев негромко произнес:

— Нас всегда губило пристрастие проводить совещания на природе.

Ему никто не ответил.

Ищук плеснул себе в стакан водки и, кивнув Никонову, выпил.

— Дай-ка и мне!.. — взяв телефонную трубку у губернатора, Тарас Федорович набрал номер. Но в микрофоне только шипело. — Ни хрена себе!..

— Гроза пробежит — восстановится, — успокоил его с улыбкой Никонов.

Но все мы, наверное, сейчас с затаенным страхом думали об одном: как же сюда летит и долетит ли губернаторский вертолет из Саракана, а если долетит, вернемся ли мы вниз, на «дно», живыми. А может быть, надо было переждать? Может быть, не надо было вызывать? Может быть, летчики сами сообразят и повернут назад?

— Когда ничего невозможно поделать, — хмыкнул Ищук, — надо хоть удовольствие получить. Так говорят женщины. Давайте по кругу, у кого какие хорошие анекдоты? Я могу рассказать первым. Устроился мужик на завод. А на следующий день попал в больницу. Приходит друг: «Що случилось-то?» — «Да захожу в цех, кричу напарнику: Вася, кинь мне ключ на двадцать семь!» — «Ну и що?» — «Да знал бы я, что там столько Вась…»

Никто не засмеялся. Со страшным хрустом, аж содрогнув землю, ударила молния совсем близко, кажется, в кедр — что-то полыхнуло во мраке, рассыпалось и померкло. И еще раз словно кто дернул за угол дом — бутылки на столе и рюмочки попадали, покатились, зазвенели.

— Стихия, — буркнул Бойцов, спокойно поднимая и ставя на место посуду. — Я такую грозу видел однажды во Вьетнаме. Но там-то все время жарко.

— Да и нынче в Сибири погодка дает угля, — еле слышно откликнулся Семикобыла. Он хрипло дышал, обтирая платком лицо.

Васильев, с бесстрашным, слегка насмешливым лицом, отошел к самому окну, прильнул к стеклу, взирая на фейерверк природы. Хрустов поднялся и снова сел, обреченно замер — итак, он не сможет, никак не сможет в ближайшие часы попасть к сыну и к жене. Господи, ведь эта гроза уже и до Виры докатилась?

— Связи нет? — спросил он у Владимира Александровича.

Маланин включил трубку и, посмотрев на экранчик, выключил.

Хрустов пробормотал:

— Это все за грехи наши.

— Да какие у тебя грехи!.. — вдруг зло откликнулся Сергей Васильевич.

— Есть, много… ты прекрасно знаешь.

— Да пош-шел на хер!.. — Сергей Васильевич, с грохотом уронив стул, метнулся на выход, повернул назад и принялся бегать от окна к окну. — Ну давай, падла, вали скорей отсюда!.. Сейчас, господа, полетим.

Гром сотряс весь горный склон, и одна из трех лампочек под потолком взорвалась.

Хрустов вскочил со слепыми глазами:

— Мы никуда не улетим!.. Нас здесь сожжет небо!.. — И вскинул руки. — Жги, жги нас!..

Альберт Алексеевич молча поймал его за руку и остановил возле себя. Только головою покачал.

— Но ведь правда! — заскулил, приникая к нему, Лев Николаевич. — Чем мы тут занимались?! А там сейчас, может быть… а у моей Гали аритмия, систолы…

— Тебе не систолы — тебе сиську надо! — заорал Никонов. — Замолчи! У моей Таньки тоже… глаза болят… давление… но от имени рабочего класса должны были…

Сверкнула страшная, буквально рядом на поляне, молния, и, показалось, гром повернул дом, как детскую карусель на оси.

Маланин пригнулся и, оглядываясь на окна, тыкал в кнопки телефона.

— Алло?.. Алло?.. — Но связи по-прежнему не было. Трубка трещала.

— Ты ее совсем отключи, — посоветовал, наливая себе еще водки, Ищук. — Еще шарахнет по наводке, как Дудаева шарахнули ракетой. Принцип тот же.

— Налейте и мне!.. — тихо попросил Семикобыла. И поднялся, и шатаясь, как на палубе в шторм, семеня подошел к Васильеву и Хрустову, обнял их:

— Ребята… даже вот так рад был увидеться с вами… Алексей, а ты чего?

Бойцов кивнул, приблизился к друзьям, стал медленно читать:

— Стихи Заболоцкого: