Борис Васильев - Господа офицеры

— Быстрей!.. Быстрей…

На Счастливой все молчали, с некоторой растерянностью осознавая случившееся. Вопреки диспозиции, колонна Добровольского начала атаку раньше взятия Рыжей горы. Бой грозил перевернуться с ног на голову, но Скобелев был не из тех генералов, которые слепо действуют по единожды принятому решению: он умел подчинить общей идее любую случайность. Поэтому Куропаткин, записывая в дневник боевых действий происшедшее, с академическим спокойствием отметил:

— Восемь двадцать пять. Правая колонна генерала Добровольского начала атаку Осминских высот.

— Прекрасно начала! — крикнул Скобелев. — Жиляй, доложи его светлости об инициативе Добровольского и перебрось две резервных батареи прикрыть его правый фланг.

— Что прикажете? — спросил Куропаткин, пряча дневник. — Играть атаку?

— Зачем? Все батареи — на линию Василькова: громить Рыжую и берег Осмы. Ну, Рифат-паша, не ожидал ты такого афронта? — Скобелев весело расхохотался. — Проверим, что ты за полководец: сейчас мы тебе окончательно карты спутаем. Млынов, расчехлить все знамена! Оркестрам беспрерывно играть марши!

— Парад? — с долей иронии спросил полковник-артиллерист.

— Парад, полковник. Увидев мои знамена, Рифат-паша не станет рисковать резервами. А пока разберется, Добровольский успеет зацепиться за берега.

На Счастливую в сопровождении Жиляя поднимался светлейший князь. Поздоровавшись, спросил, что происходит.

— Генерал Добровольский упредил турок с фланговым ударом, — спокойно пояснил Скобелев. — Сейчас он займет Осминские высоты и нависнет над городом.

— А если неудача?

— Ваша светлость, если у вождя хоть на мгновение мелькнет мысль о неудаче, он обязан немедля прекратить бой. Это — теоретический постулат. А на практике, смотрите, Добровольский пошел на штурм. Далековато, правда, еще до турок, но его офицерам виднее. Через час-полтора он вышибет противника за Осму.

Аскеров с береговых возвышенностей вышибли куда быстрее. Задохнувшиеся от бега и рукопашной русские солдаты падали на гребнях высот, готовясь огнем отбивать возможные контратаки.

Федор сидел в кукурузе, вытирая каскеткой мокрое лицо. Его не ранили ни пулей, ни штыком, хотя он все время бежал впереди и дважды чудом увернулся от аскеров.

— Разрешите представиться: поручик одиннадцатого батальона Василенко.

Федор оглянулся. Чуть ниже на скате стоял молодой офицер в расстегнутом мундире: нижняя рубашка была — хоть выжми.

— Вас просит Добровольский.

Командиру правой колонны пришлось пробежать изрядный кусок, подниматься на кручи, продираться сквозь кустарник, и выглядел он весьма усталым.

— Исполнили, — сказал он Олексину. — А что это вы все впереди бежали?

— Я еще не добежал…

Федор отвечал не генералу, а своим мыслям, вспомнив вдруг собственные слова, которые сказал Маше после гибели Владимира. Теперь он начал свой забег снова, Добровольский не вслушался в ответ, а поручик Василенко понял его по-своему.

— Олексин прав, ваше превосходительство. Пока турки не опомнились, не худо было бы нам через речку перемахнуть.

— Каким образом, поручик? Против моста у них минимум две пушки на картечи: сметут, как метлой.

— Брод, — сказал Федор: он еще не отдышался и говорил отрывисто. — Болгары обещали броды обозначить.

— Что — брод, — с неудовольствием проворчал Добровольский: ему очень не хотелось вновь бросать своих солдат под пули. — Тот берег как блин: ни кустов, ни укрытий.

— Там — мельница, — пояснил Василенко. — Если мы в ней закрепимся, ваше превосходительство…

— Ну, попробуйте, — без энтузиазма согласился генерал: он ни за что бы не рискнул, но Скобелев ценил самостоятельность. — Отберите полсотни охотников, больше не надо. И только в том случае, если брод найдете.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — обрадованно сказал офицер. — Идемте, Олексин.

Пока поручик собирал охотников, Федор внимательно осматривал берег Осмы, ища оставленные болгарами знаки. Но ничего особенного определить не мог: на противоположном берегу лежало несколько лодок, и больше решительно не было никаких предметов. А они непременно должны были быть: Олексин знал, как вдумчиво и тщательно готовится к бою Куропаткин. Он еще раз всмотрелся, разглядывая каждую лодку, и вдруг увидел то, на что прежде не обратил внимания: одна из лодок лежала носом к реке.

— Возьмите револьвер, там нельзя без оружия, — сказал поручик, устраиваясь рядом. — Нашли брод?