Семен Злотников - Божьи дела (сборник)

Вот-вот, совсем равнодушный к поэзии человек – стал вдруг поэтом…

Все соль, все она!..

Гасит сигарету, задумчиво встает.

Насчет пятен, конечно, он врал: я сам, своими глазами видел на ее костистых плечах огромные веснушчатые именно пятна!

Ну, ему они были не пятна – ослеп, я сказал!

И снова закуривает.

А по правде сказать, этот с солью роман как-то меня будоражил.

И я сам больше жизни любил жену.

И тоже не видел на ней ни одного пятна.

И тоже готов был тонуть для нее в Мертвом море.

Но мне интересно было увидеть еще человека, способного на безумную страсть и высокие чувства.

Мне было приятно, что этот человек – мой друг.

Мы встретились не случайно!..

На мгновение задумывается.

Какое случайно, какая интрига!..

Я прислуживал им – как царям!

Я носил им цветы, сигареты и пиво!

Я радовался за них, как за самого себя!

Я так сильно желал, чтобы моему другу было хорошо в жизни, я так, Бог, этого хотел!..

Отворачивается, проглатывает слезы.

И потому, когда эта рыжая продолговатая падла от него убежала…

И когда он от горя в петлю полез…

Натуральным образом в грубую намыленную веревку…

Ох, как я страдал!

И так же, как он, я томился вопросами, мучился и размышлял:

эта жизнь – что она?

Начинаешь с костра до небес – а в итоге всего – горстка пепла?..

За слепящим восторгом любви – жди позора?..

Предательства?..

Горя?..

Что, разве можно так жить?

Ты считаешь – так можно?..

Брат убивает брата своего.

Жена предает мужа своего.

Дети не чтут родителей своих.

А дружба – несбыточный сон…

За что мне держаться – скажи – в этом мире?

За что?..

Устало опускается на приступку, горестно качает головой.

Я ужасно устал.

Я как будто уже не живу.

Меня продали – так, ни за грош, понимаешь?..

Сидит, молчит. Усмехается вдруг.

Бог, понимаешь…

Ты понимаешь…

У меня так болело за него…

Он же мне друг, так болело…

Я даже придумать сейчас не могу, как у меня тогда вырвалось…

Как вырвалось, как получилось…

Из этого рта, будь он проклят, четырежды проклят!..

И хлещет руками себя по устам – больно видеть.

Бог! – крикнул я, – слушай, Бог!

Лучше бы от меня ушла жена, чем от него!

Лучше бы от меня!!

Лучше бы – от меня!!!

Внезапно – такое не часто увидишь – этот сильный, красивый человек рыдает.

Лучше бы от меня – понимаешь, куда меня понесло? – лучше бы от меня жена ушла, чем от него!..

Будто кто-то меня за язык потянул – лучше бы от меня!..

Будто в пропасть меня потащило – лучше бы от меня!..

Почему я так крикнул?

Зачем я так крикнул?

Не думал же я, не хотел, я совсем не хотел!

Я любил и люблю ее, очень любил и люблю!..

Я любил, я люблю, я люблю, я люблю…

Постепенно мужчина стихает. Утирает слезы с лица. Опять закуривает. Молчит. Неожиданно обыденно признается:

Ну, в тот же день она и ушла…

Секунду-другую молчит; вдруг прыскает со смеху.

К любимому другу ушла от меня… в тот же день…

Заливается смехом.

К нему – от меня…

Как просил…

Как просил…

Хохочет.

У камня, возле которого, по преданию, Бог отдыхал в день седьмой от «всех дел Своих, которые Он делал», появляется мужчина в смирительной рубашке. Затравленно озирается по сторонам, торопливо исследует пространство вокруг камня; то пригнется или присядет на корточки, то вдруг перебежит с одного места на другое. Близоруко прищурившись, вглядывается в вечернюю даль.

Вот он я, Господи!

Ждет.

Я – то есть я, Акакий Срока́…

Ждет.

Ну Акакий – как Ты, наверно, догадываешься, имя, Срока́ же – фамилия…

Ждет.

Фамилия наша Срока́ (ударение на последнем слоге: Срока́!) произошла от сроко́в, что мой прадед Срока́ отбывал по тюрьмам и каторгам царской России.

В смысле – очень немало сроко́в!

Ждет и упорно вглядывается вдаль.

Жаль, не вижу Тебя.

И очки, как назло, потерял я в мытарствах.

Хорошие были очки…

С грустью вздыхает.

Вот, вспоминаю, в тот памятный день мы, в общем, весело провели время у старинных друзей и домой возвратились около полуночи.

Дети уже спали, милейшая Полина Антоновна – няня по вызову – мирно дремала напротив негромко работающего телевизора. Оставшись одни, мы еще какое-то время не могли уснуть и ворковали между собой.