Оксана Бутузова: Рассказы

На том основании и собрал староста окрестных мужиков и настойчиво просил поменять имя, отчество или фамилию, на выбор. На худой конец, хотя бы одну букву в последней. «Это какую еще букву?!» – заголосили со всех сторон Пушкины. На миг председательствующему показалось, будто эти негодующие, очерненные жарким деревенским солнцем лица слились в одно, огромное и свирепое, готовое поглотить его вместе с конторой и родословной. И главный Пушкин поскорее закрыл собрание, сочтя благоразумным разобраться со всеми письменно.

На следующий день во всех присутственных местах – на дверях местной управы, гастронома, бани и клуба были вывешены списки возможных вариантов фамилий, которые сразу окрестили «фамилиями одной буквы». Согласно этому списку любой мог с легкостью превратиться из Пушкина, скажем, в Пышкина, Чушкина или Пупкина. Жаль только, труд сей не был оценен по достоинству – непреклонные сельчане ни буквы, ни полбуквы менять в своей фамилии не захотели. Не помогли и хождения в народ.

– Почему я должен изменять? Пусть сосед меняет, – исходил ответ от каждого и от соседа каждого.

Строптивость невежественной деревещины раздосадовала старосту. Было в этой несгибаемости что-то бунтарское и даже антигосударственное.

– Вот черти! Погодите, попомните вы меня.

И уже от имени этого самого государства он повелел слова «Александр», «Сергеевич» и «Пушкин» запретить вообще – вычеркнуть их из документов, употребления, из жизни. А на фасадах местных хибар прибить доски с новыми паспортными данными владельцев.

Поначалу народ пребывал в некотором замешательстве и обращался к самому себе заговорщицки, прикрывая ладонью рот: «Са…», «Шу…». Но скоро опомнился, осмелел и принялся сбивать неугодные душе таблички. На месте их засверкали другие, краше прежних, исполненные на высоком художественном уровне, со всякими затеями – резьбой по дереву, инкрустацией, лакировкой и ночной подсветкой.

Все дома теперь освещали надписи: «Здесь живет А.С. Пушкин». На птицеферме вывесили целый транспарант: «Лучшая в работе бригада А.С. Пушкиных». За прилавком мясного отдела гастронома, рядом с расплывшимся телом в белом халате значилось: «Вас обслуживает А.С. Пушкин». Даже на воротах недавно умершего рябого старика соорудили мемориальную доску: «В этом доме с такого-то по такой-то год жил Александр Сергеевич Пушкин. Здесь и скончался».

Кстати, подновили и деревенское кладбище, усеянное могилами А.С. Пушкина. Памятники вычистили, оградки подкрасили, и к подножиям теперь регулярно возлагались цветы. Дошло до того, что появилась традиция перед постройкой нового дома закладывать плиту с надписью, гласящей: «Здесь будет жить А.С. Пушкин. С женой и детьми». И ничего с этим не поделаешь, никакими указами и запретами не сломаешь. Такова воля народа. Посему деревня эта необычайная существует и поныне. И всякий имеет возможность в этом удостовериться.

Они умерли в один день. В один час, в одну минуту и даже в одну секунду. Перебегали дорогу на красный свет, крепко держась за руки. Они были счастливы, смотрели друг на друга, а не на выруливший из-за угла на полном ходу грузовик. Он врезался сразу в обоих, оставив на асфальте длинный тормозной след. Тела перевернуло несколько раз и растрепало в разные стороны. Но руки не разжались, словно и в смерти боялись потерять друг друга. Потому примчавшаяся на место происшествия «скорая» воспользовалась лишь одним черным мешком.

Патологоанатом долго возился, пытаясь расщепить рукопожатие. Но ладони слиплись намертво, пальцы переплелись и стали единым органом, похожим на двухкамерное сердце с ответвлениями пальцеобразных сосудов. Ломать кости – это последнее дело, специалист на такое бы не пошел. В его практике это был первый случай, когда на столе его, едва умещаясь лежали двое. Он даже заметил некую красоту в их омертвевшем сцеплении – обычно тела вызывали у него противоположные чувства. В общем, он сказал, что ничего не получится.

Тогда отпилите ей кисть – внесли предложение родственники молодого человека. О том, чтобы хоронить пару в одном гробу, речи быть не могло. Они не успели стать одной семьей – ни зятем, ни невесткой, ни кем бы то ни было еще. Поэтому единственный выход был – пилить. Но почему же наша девочка должна страдать, возмутились ее родственники. Он мужчина, к тому же, любил ее. Пусть пожертвует кистью ради своей любви. Насколько нам известно, не уступала другая сторона, это она любила его и могла бы отдать то, что ей по сути уже не нужно.