Алексей Слаповский: Российские оригиналы

Время легализации и поощрения частного предпринимательства породило уйму балаболов. Прошу учесть: не просто умение уговаривать имеется в виду, свойственное купцам и коммивояжeрам всего мира, а именно российский балабольский гиперреализм, фантазмы на уровне припадочного самозабвения. Банкир, берущий ваши деньги в обмен на разрисованную типографским способом бумагу, клянeтся, что через год эта бумага начнeт приносить сто, двести, тысячу процентов дохода, он сам продал последнее с себя и купил собственных акций! Балабол-журналист, науськанный хозяином, с болью в глазах за судьбу родины, набрасывается на жертву с такой страстью, что кажется, будто эта самая жертва у его собственных детей последний кусок хлеба изо рта вырвала, и чем больше лжeт, тем больше собственной лжи верит!

Это их, балаболов, вообще характернейшая черта: банкир, очарованный своими же речами, продаeт последнее, берeт взаймы и покупает акции банка, которого, в сущности, и на свете-то нет, журналист, доведя в неистовом гневе своeм жертву до того, что она, озлившись, готова его убить до смерти, лезет чуть не на пули и на бомбы, свято веруя в непогрешимость заведомо неправедного дела, готовый в забытьи балабольства рисковать своей жизнью, стоящей гораздо больше (и он ведь — человек!), чем плата заказчика. И не одни политики, банкиры и журналисты таковы; рассказывали мне: простой человек Игорь Степанович Карачаров прошлой осенью вычитал в газетах об увлечениях богатеньких людей экзотическими животными — и тут же, стоя в пивной, начал балаболить о том, что ему племянник-дипломат из Аргентины год назад в посылке прислал змейку декоративную, а оказалось, что это огромный удав-анаконда, который вырос сейчас до семи метров, из-за этого Игорь Степанович в дом женщину привести не может, как мужчина, — все боятся! Собутыльники его поверили, и как не поверить, если Игорь Степанович в течение двух часов подробно описывал повадки анаконды, и что она ест, и как любит по ночам по паркетному полу перекатываться (меж тем паркета у Карачарова отродясь не бывало), как в ванной мыться любит, какие звуки издаeт — и т. д. И добалаболился Игорь Степанович! Пошeл домой, а в квартиру войти — боится! Стоял, стоял, устал, пошeл милицию звать, чтобы пристрелили гадину. Милиция и верит, и не верит. Ладно, пошли, открыли дверь, милиционеры с пистолетами впереди, Игорь Степанович из-за их спин высовывается — и вдруг вскрикнул дурным голосом и пал замертво. Шевельнувшаяся ли от сквозняка штора его напугала, другое ли что — не ответит теперь Игорь Степанович, а если ответит, то не нам.

Или вот ещe история — и даже целая биография.

Егор Васильевич Мдухаев родился на лесном хуторе в южных краях России и балаболить начал сразу же, как научился говорить. Попав в первый класс школы-интерната, в соседнее село, он тут же сбалаболил, что папка его на фронте погиб смертью храбрых и пропал без вести. Неделю угощал он всех этими рассказами, а потом приехал взять его домой на выходные бородатый мужик на телеге, одноногий и хмурый, узнал об устных успехах Егора Васильевича — и немедленно высек его крапивой, поскольку он его папкой и был.

Но Егор Васильевич не унялся. Сердце подсказывало ему, что природа не зря наделила его даром пустопорожнего красноречия. Закончив щколу, он покинул родные места и подался в институт, который сам по себе ему был не нужен, а нужна была общественная, так сказать, жизнь, тут он проявил себя с первых же дней, балаболя направо и налево с непостижимой энергией.

Закончил институт, продолжил карьеру общественника.

Тут — перемены.

Громокипящий Мдухаев метался, не зная, где ловчее и больше ухватить, балаболя с таким жаром, что иногда язык судорогой сводило. Скакнул в Москву, стал вторым лицом в государственном обществе трезвости — искренне бросив пить на это время. Оттуда занесло его в заместители редактора известнейшего общественно-политического журнала. А оттуда — в руководители общественного движения, превратившегося в партию, и вот он уже приобрeл кучу сторонников и поклонников, купил для нужд партии несколько самолeтов, искусственный спутник, домов без счeта и предприятий без меры.

И уже к президентским выборам всерьeз готовился, выступал в газетах и по телевизору, говорил, что в нeм одном надежда страны на возрождение (и сам в это, конечно, верил). И…

И — пал Егор Васильевич Мдухаев, пал жертвой собственного вдохновения, как и простой человек И. С. Карачаров, поверивший в анаконду. Мдухаев стал всего бояться, ощущая себя важным государственным лицом. Окружил себя охранниками. Однажды, оставшись один в собственной квартире (охраники были за дверью), захотел в туалет по большой, такой человечески понятной, извините, нужде, — и вдруг забоялся открывать дверь туалета: вдруг взрывное устройство среагирует? Хотел позвонить по телефону — а вдруг в диск устройство вмонтировано? Крутанeшь пальчиком — и каюк! Хотел крикнуть охранников — и осeкся: а если устройство на его голос налажено?