Колм Тойбин - Бруклин

Эйлиш была уверена: стоит ей начать делиться воспоминаниями об этих местах – и спутники ее решат, что она пытается подчеркнуть разницу между ними и собой. И потому, пока машина поднималась по холму к повороту на Балликоннигар, просто впитывала в себя облик каждого дома, вспоминая прогулки с Джеком до деревни, день, когда к ним приехали погостить их кузены Дойли. Все это заставило ее примолкнуть, почувствовать отрешенность от простой, спокойной атмосферы уюта и веселости, установившейся в машине, которая меж тем уже свернула налево и покатила по узкому песчаному проселку к Кушу.

Затем Джордж с Нэнси направились к обрыву, а Джим и Эйлиш последовали за ними. Джим нес свое полотенце и плавки плюс сумку с купальником и полотенцем Эйлиш. Где-то на середине улочки они остановились у дома Калленсов, перед которым сидел в соломенной шляпе старый учитель Джима мистер Редмонд, по-видимому проводивший здесь отпуск.

– Такого лета нам может больше и не выпасть, сэр, – сказал Джим.

– Значит, нужно взять от этого все лучшее, что оно способно дать, – ответил мистер Редмонд, не очень разборчиво, заметила Эйлиш, произнося слова.

Они пошли дальше, и Джим негромко сказал, что мистер Редмонд – единственный учитель, какой ему когда-либо нравился, так жаль, что он перенес удар.

– А что его сын? – спросила Эйлиш.

– Эймон? Надо полагать, учится где-то. Обычное его занятие.

Дойдя до конца улочки и заглянув за ограду обрыва, они увидели спокойное, почти гладкое море. Песок у кромки воды был темно-желтым. Вереница морских птиц низко летела над волнами, которые, казалось, и не вздымались, прежде чем мирно, почти бесшумно пасть на берег. Легкая дымка скрывала линию горизонта, отделявшую море от неба, но само небо было ясным, синим.

Джордж сбежал по расщелине в обрыве на песчаный берег, Нэнси последовала за ним, и он поймал ее в объятия. Потом сбежал Джим и также поймал Эйлиш, и его объятие показалось ей слишком крепким, впрочем, Джим вроде бы не придал ему никакого значения – обнял и обнял, обычное дело. Тем не менее при мысли о Тони, который увидел бы ее сейчас, Эйлиш пробила дрожь.

Они расстелили на песке два коврика, Джим снял туфли и носки и направился к воде, проверить, какова она, а вернувшись, сообщил – почти теплая, гораздо лучше, чем в прошлый раз, он, пожалуй, переоденется и поплавает. Джордж сказал, что составит ему компанию. Они уговорились: кто войдет в воду последним, заплатит за общий обед. Нэнси и Эйлиш надели купальники, но остались сидеть на ковриках.

– Они иногда ведут себя как малые дети, – сказала Нэнси, глядя на резвившихся в море Джима и Джорджа. – Дай им мячик, так они с ним целый час проиграют.

– Куда подевалась Аннетт? – спросила Эйлиш.

– Я знала, если сказать тебе в четверг, что с нами будет Джим, ты не поедешь, и только со мной и Джорджем тоже не поедешь, ну и придумала насчет Аннетт. Это была ложь во спасение, – ответила Нэнси.

– А что вдруг случилось с манерами Джима?

– Он плохо ведет себя, лишь когда нервничает, – сказала Нэнси. – Не нарочно. Вообще-то он человек очень мягкий. А кроме того, ты ему нравишься.

– Это с каких же пор?

– С прошлого воскресенья, он тогда увидел тебя с матерью на одиннадцатичасовой мессе.

– Ты не окажешь мне услугу, Нэнси?

– Какую?

– Сбегай к воде и скажи Джиму, чтобы он запрыгнул сам на себя с разбега.

Обе рассмеялись и повалились на коврики.

– У тебя к свадьбе все готово? – спросила Эйлиш. Слушать о Джиме Фаррелле и дальше ей не хотелось.

– Все, за исключением моей будущей свекрови, которая каждый день извещает нас о новом своем желании или нежелании. Мама считает ее жуткой старой позершей.

– Но она же такая и есть, верно?

– Я из нее эту дурь выбью, – сказала Нэнси. – Дождусь свадьбы, а там и займусь.

Джордж с Джимом вернулись, все четверо пошли прогуляться по берегу – мужчины поначалу бегом, чтобы обсохнуть. Эйлиш удивляло, насколько тесны и тонки их плавки. Ни один американец, думала она, не показался бы в таких на пляже. Да на Кони-Айленде не нашлось бы и пары мужчин, способных двигаться с такой раскованной простотой, словно забыв о двух женщинах, которые наблюдают за ними, неуклюже скачущими по плотному песку у самой воды.

Никого, кроме них четверых, на этом участке берега не было. Эйлиш поняла уже, почему Джордж выбрал столь уединенное место. Они с Джимом, а возможно, и с Нэнси спланировали идеальный день, на время которого она и Джим станут такой же парочкой, как Нэнси и Джордж. И поняла, когда все повернули назад и Джим заговорил с ней снова, что ей по душе его большое, свободно двигавшееся тело, интонации, столь естественно отзывавшиеся улицами ее родного города. У него ясные голубые глаза, думала она, которые ни в чем не видят дурного. И сознавала, что сейчас взгляд этих голубых глаз устремлен на нее – с интересом, ошибиться в смысле которого было невозможно.