Макс Фрай - Новая чайная книга

Время от времени показываю свои находки кому-нибудь из коллег, и они постепенно тоже включаются в эту игру: очень смешно наблюдать, как идущая мне навстречу с другого конца коридора немолодая Людмила Львовна, секретарь генерального, увлеченно всматривается в настенную живопись, а потом, заприметив меня, с восторгом кидается докладывать, что где интересного появилось.

Так, например, мне однажды рассказали про пятый этаж, на котором рисуют ангелов. Вот нигде больше их нет, а там – весь коридор. Не только их, конечно, хватает и неизменных котов, и наклеек, и силуэтов, и просто надписей всех мастей, но почему-то, кроме всего этого, типичного для любого другого этажа любого другого здания – ангелы. Только в одном корпусе и только на пятом. И настолько они живые и жуткие, что, когда идешь мимо, очень хочется обернуться, просто на всякий случай – убедиться, что ангелы эти все еще тихо сидят на стенах, а не уже крадутся прямо у тебя за спиной.

Иногда я думаю, что очень хотела бы познакомиться с теми, кто их рисует. Поговорить, расспросить, почему ангелы именно здесь и почему такие. А иногда, особенно когда на пятый, пустой и тревожный, меня заносит аккурат под конец рабочего дня и одну – что, наверно, пожалуй, не надо.

Некоторые секреты Замка (хотя тут уже скорее Завода) пусть лучше так и остаются секретами.

* * *

На самом деле это очень легко. Достаточно все принимать как есть.

Достаточно радоваться, когда кто-нибудь из дворников, с которыми я чуть ли не единственная из всех местных «офисных крыс!» исправно здороваюсь каждое утро, советует не ходить под воооон тот козырек или скат крыши, потому что там огромная лужа, скользко или еще не сбивали сосульки, и «мало ли что, лучше вы обойдите, мне за вас будет спокойнее». Когда директор производства тортов резко тормозит посреди ведущей к Замку самой обыкновенной городской улицы, чтобы пропустить меня, уставшую после долгого рабочего дня, переходящую дорогу от проходной не глядя и по диагонали, лишь бы побыстрее добраться домой. Опускает стекло, здрасьте, мол, что это вы так неаккуратно, смотрите, в следующий раз осторожней – машет и, довольный собой, уезжает дальше. В отделе кадров мне выбивают форменную зимнюю куртку, мужскую, самого маленького размера и все равно почти по колено – «чтобы не мерзла, ты же вечно на улице!» Я же предупреждаю о ливнях и снегопадах, ибо за пару часов до любой непогоды у меня всегда болит голова, помогаю советами, где могу, выслушиваю, где не могу. Подсказываю, к кому обратиться, и что у нас на территории есть по нужному поводу, и в какой из кафе-столовых, которых тут никак не меньше десятка, вкуснее салаты и где лучше всего брать кофе…

Замок мой, равнодушный старый Завод, обшарпанный и угрюмый, учит меня человечности, и это оказывается самая неочевидная из наук. И, может быть, я всего лишь «девочка с черной папкой», чудачка и собиратель историй, но городские вороны присматривают за мной, вполглаза и просто на всякий случай, чтобы не дай боги где-нибудь не убилась, а на крашеных-перекрашеных замковых стенах я нахожу ответы на самые непростые вопросы – ровно тогда, когда они мне и правда нужны.

* * *

– О, Леночка, добрый день! – жизнерадостно здороваются старшие коллеги, для которых я – милая барышня, вечно бегающая по этажам с ворохом срочных бумаг на подпись или согласование. «Здравствуйте, Елена» или просто «Здрасьте!» от всех остальных.

На заводе триста с лишним арендаторов, и со всех мне нужно собрать данные для ежемесячного отчета, то есть официально – заглянуть в каждую дверь, сунуть нос за каждый поворот каждого коридора каждого из двадцати четырех корпусов. Замок смеется вокруг меня и показывает чердаки с отличным эхом, где можно в голос распевать старые любимые песни, закоулки с таинственными дверями неизвестного назначения, новых неожиданных арендаторов в, казалось, давно позабытых местах – то кофейная лавка, то фотостудия, то швейная мастерская. Отдельные личности умудряются прямо здесь же и жить, благо, электричество и вода есть, батареи топят.

Пол гудит под ногами, напоминая, что в некоторых цехах все еще работают станки – печатные, кондитерские, штамповочные. Запах краски во внутренних закоулках Замка причудливо перемешивается с ароматами готовящейся еды. Ключей от чердаков никогда нет на месте, если я собираюсь лезть туда слишком уставшая – ступеньки крутые и сыпятся. Коменданты пожимают плечами: мол, ключи на руках, сегодня вряд ли вернут, заходи завтра утром. «Правильно, выспись сначала, – так и слышу я вкрадчивый голос Замка. – Навернешься еще где-нибудь ненароком, шею сломаешь. Потом когда-нибудь слазаешь, в другой раз».