Альберт Спьяццатов - Ребро жестокости

Градус насилия начал повышаться и кипеть когда правительство запустило программу подготовки города к чемпионату мира по футболу. Выйдя за хлебом теперь Кататау мог запросто наткнуться за углом на бегущих гуськом солдат из спецбатальона BOPE, вооружённых до зубов, или даже на пугающие громадины гусеничных амфибий, ощетинившиеся винтовочными дулами штурмовиков из морской пехоты, блокирующие переулки ползком. Разгорелась настоящая городская герилья – ребята из Comando Vermelho перед армией не спасовали. Полыхали маршрутные автобусы и полицейские машины, строились баррикады, пули с холмов залетали не только в форточки местных жителей, но и на городские пляжи Копакабана, Леблон и Ипанема. Вот тогда Кататау и решил, что настало время бросить всё и отправиться в Майами, где не так давно благополучно прижилась семья соседа Сержинью. Он знал, что путь предстоял трудный и опасный, но ничто, на его взгляд, не могло быть хуже, чем жизнь в родной фавеле.

Когда автобусы с нелегальными мигрантами, пробиравшиеся по просёлочной дороге в Тамаулипасе остановил блок-пост дюжих парней, одетых в чёрную униформу, чем-то смахивавших на солдат BOPE, сердце его сжалось, но не от страха, а от тоскливого предчувствия, что его вот-вот депортируют, что всё было зря. «Только бы не назад в Бейра-мар», думал он, пока их везли на какой-то заброшенный склад, ставили лицом к стене и обыскивали в напрасных поисках денег и ценностей. Это тоже не сильно встревожило Кататау. На своём долгом пути он успел повстречать многих полицейских, которые грабили нелегалов почище разбойников с большой дороги. Ведь безвестные участники массовых потоков переселенцев, обратив всё своё нехитрое добро в наличность, нередко везут её с собой. Но этих мексиканцев почему-то больше интересовали мобильные телефоны и документы. Женщина справа начала тихо и монотонно молиться прерывающимся шёпотом. Кататау очень плохо понимал по-испански, но общий смысл вопросов, которые задавали солдаты людям, стоявшим у стенки, при обыске, был ему понятен, так что ситуация, в которой он оказался, становилась яснее. Нищих нелегалов спрашивали, хотят ли они служить в армии «Омегас», которая ведёт войну против Мексики, за пятьсот долларов в месяц. Реакция мигрантов была однотипная:

– Сеньор, отпустите, пожалуйста, у меня, правда, с собой больше ничего нет.

Обыск прекратился и к беженцам обратился командир людей в чёрном.

– Как вы посмели, вшивые псы, явиться на мою землю так, как будто это проходной двор для подобного вам биомусора? Все вы прекрасно знали, что здесь идёт война и за проезд необходимо платить, – сказал «Сороковой» громко обращаясь ко всем присутствующим пленным, и подытожил, – Что ж, несмотря на это, мы дали вам шанс присоединиться к «Омегас» и честно отработать свои долги перед нами. Вы его упустили. Второй раз мы спрашивать не будем, но ваш отказ поможет тем, кто придёт после вас, принять верное решение. Каждому своё. Огонь!

Раздались знакомые до боли звуки автоматных очередей, крики жертв, щелчки «выстрелов милосердия» в затылок. Кататау рухнул на землю, и его тут же придавило сверху тело стоявшего слева эквадорца. «Сороковой» контрольными выстрелами в голову лично довершал, наряду с другими, выполнение собственного приказа. После прогремевшего вблизи выстрела перестала молиться женщина справа. Кататау невольно вжал в голову в плечи. Вот так, вместо узких проулков фавелы, смерть настигла его на мексиканской границе, в двух шагах от желанной цели. Кто-то приставил сзади дуло пистолета к затылку и нажал на курок. Кататау, чьи болевые ощущения после выстрела почему-то не исчезли и не изменились, понял, что пуля попала в шею и вышла навылет сквозь правую щёку.

Потом он долго лежал, не шевелясь и теряя кровь, до темноты, даже после того как убийцы уехали на своих джипах. Когда он, наконец, выбрался из–под трупов, уже сгущались сумерки. Вдоль стены вповалку спало вечным сном около сотни утомлённых искателей лучшей жизни. Их трудный поиск выхода из беспросветной нищеты закончился в Тамаулипасе, раздираемом ужасами гражданской войны.

Кататау, разорвав рубашку и кое-как замотав шею и нижнюю часть лица, крадучись выбрался со склада и побрёл по открытой прерии в сторону шоссе на север. Его поиску суждено было продолжиться, и ему предстояло преодолеть ещё немало трудностей.

В этот же момент «Сороковой», собрав изъятые телефоны и документы, обзванивал родственников своих сегодняшних жертв и требовал перевести выкупы на счета «Омегас», убедительно уверяя, что «отпустит их живыми и невредимыми», как только получит деньги. Вообще-то, на самом деле, они давно уже промышляли этим видом бизнеса на своей территории. Отчаяние и нужда нелегальных мигрантов парадоксальным образом генерировали существенные прибыли. Родственники многих мигрантов действительно закладывали свои хибары, брали кредиты и находили деньги. Остальных пускали в расход, расчленяли на месте и сжигали, утопив в стальных бочках заполненных бензином. Война против правительственных войск и армии Монтеса привнесла свои коррективы: неплатёжеспособных нелегалов теперь, вместо того чтобы убивать, можно было вооружать и бросать под танки и на баррикады. При этом им гуманно предоставляли право выбора.