Кэтрин Данн - Любовь гика

– Вы очень добры.

– Вовсе нет. Я просто не мог спать спокойно, пока не нашел решение.

Чемоданчик у него на коленях открывается с тихим щелчком. Внутри – старомодный проигрыватель грампластинок с хромированным стержнем, прикрепленным одним концом к центру вертушки. С другого конца свисает широкая трубка из мягкой резины. Макгарк смотрит в сторону кровати и встает с кресла. Ставит «проигрыватель» на кровать ближе к стене, сдвигает блестящий стержень к центру постели. Свисающий конец трубки болтается над бордовым атласным покрывалом.

– Выключатель работает под давлением.

Макгарк тянет резиновый шарик, отодвигая его от боковой стенки, и следом за ним выезжает хромированная спираль.

– Его можно держать в зубах. Все включается одним нажатием. – Он слегка надавил на шарик, внутри агрегата включился и зашумел моторчик. – Помещаете пенис в трубку… – Макгарк приподнял вялую трубку пальцем, демонстрируя Арти ярко-розовое входное отверстие. – Еще раз давите на шарик, трубка обхватывает его и крепко держит.

Трубка слегка подскочила, и отверстие обрело форму круга.

Арти сдавленно хохотнул:

– Умно́. А вы точно уверены, что сделали эту штуковину не для себя?

Макгарк резко повернулся к нему. В его льдистых глазах мелькнуло раздражение.

– Сколько вам лет? Восемнадцать? Девятнадцать? – спросил он. – Я все думаю, каково вам живется.

Он нажал на переключатель давления внутри резинового шарика. Вертушка закрутилась. Хромированный стержень плавно ходил по кругу, резиновая трубка надувалась воздухом. Арти внимательно наблюдал. Макгарк сунул внутрь большой палец. Раздувшаяся трубка ритмично сжималась и разжималась.

– Скорость можно поставить на тридцать три, сорок пять или семьдесят восемь оборотов в минуту.

Арти облизнул губы и втянул воздух, желая убедиться, что у него не текут сопли.

– Вы уже испытали его на себе? – спросил он.

Макгарк вынул из трубки покрасневший палец и выключил аппарат. Хромированный стержень остановился.

На неудобном высоком стуле у меня затекли ноги. Шея тоже затекла и болела. Арти смотрел на Макгарка, который вдруг сгорбился и сел на кровать.

– Я покажу, как действует смазка и система дренажа, но… – Он закатал обе брючины, обнажив белые колени. Из высоких ботинок торчали края серых носков. – Вам, как я понимаю, нужны верительные грамоты.

Макгарк взялся за свою правую ногу выше колена. Раздался щелчок, и ботинок отделился от ноги вместе с пластмассовой голенью и коленом. В темноте под закатанной пустой штаниной что-то тускло сверкнуло. Макгарк взялся за вторую ногу. Снова раздался щелчок, и теперь уже обе ноги лежали на полу. Углубления на верхушках протезов сверкали сталью. Макгарк закатал штанины еще выше. Показались культи со стальными накладками. На каждой был желобок, несколько выступов-держателей, какие-то электрические контакты. Макгарк спокойно смотрел на Арти и ждал.

Тот задумчиво жевал губами.

– Дерьмо собачье, – сказал он и плюнул на ближайший ботинок.

Слюна попала на шнурки и потекла вниз по дырочкам. Макгарк все так же молча смотрел на Арти, но на лбу у него пролегла глубокая морщина.

– Вы рассудили неправильно, – произнес Арти, посмеиваясь. – Вы сами вроде как инвалид, и вам нравилось меня жалеть. Но вы рассудили неправильно.

Макгарк извернулся на кровати, протянул руки вниз и поднял с пола протезы. Потом снова сел прямо и пристегнул ноги обратно. С металлическим лязгом протезы встали на место. Пистолет у меня в руке сделался скользким от пота.

– Вы рассудили… – Теперь Арти очень внимательно наблюдал за гостем. Лишь на мгновение бросил быстрый взгляд на зеркало, за которым скрывалась я, с пистолетом в руке. – Вы рассудили, что у нас с вами общая беда. Как я понимаю, с женщинами у вас плохо. Но у меня все хорошо. Вокруг меня женщины вьются роем и умоляют, чтобы я им заправил.

Макгарк возился со своим аппаратом, не обращая внимания на Арти. Сдвинул стержень на место, убрал шарик с пружиной обратно в паз, бережно закрыл крышку. Арти закусил нижнюю губу. Неопределенно взмахнул рукой-ластом.

– Знаете, вы неправильно распоряжаетесь своими культями. Как если бы обладатель хорошего голоса принял обет молчания. Вы старательно притворяетесь, будто у вас нет никаких изъянов, знакомитесь с девушкой в баре и не говорите ей о протезах, пока не придет время снимать штаны. А нужно наоборот: нужно выставить эти обрубки на солнце, чтобы они загорели, и ходить прямо на них. Надеть на них мягкие подушечки в блестках и плясать на освещенной сцене, чтобы всем было видно. И сердобольные девчонки станут стучаться к вам посреди ночи, просить взаймы сахар и улыбаться. Все они могут быть ваши. Не в таких количествах, как у меня, но все равно их будет много… Просто дайте им то, чего хочется: скрытого, запретного, потаенного, – потому что они знают, какая сила скрывается в этих культях.