Кэтрин Данн - Любовь гика

Арти остановился у открытой двери старенького запыленного седана, на окнах которого сушились выстиранные белые тряпки. Внутри, на заднем сиденье, лежал продвинувшийся мужчина с перебинтованными руками, отрезанными по локти. Одна нога еще оставалась целой, а вторая была укорочена по колено. Каждый раз, когда он шевелился, с плюшевого сиденья поднимались тонкие облачка пыли.

Арти заглянул в машину и спросил:

– У вас есть все, что нужно?

Мужчина на заднем сиденье суетливо заерзал и вытянул шею.

– Артуро, сэр? – Его глаза широко распахнулись, сверкая белками в полумраке салона.

Голая кожа на голове Арти блестела на солнце.

– Хорошо ли за вами ухаживают? Нет ли каких-нибудь пожеланий?

– Ну… тот парень, кому поручено мне помогать… не думайте, будто я жалуюсь, но его никогда нет поблизости. Вчера я терпел-терпел, но не вытерпел и обмочился в штаны, а когда он явился, у меня уже началось раздражение.

Арти фыркнул от смеха и кивнул.

– Похоже, вам надо сменить помощника. Как зовут того парня?

– Джейсон. Но вообще он хороший. Просто молоденький.

Арти развернул кресло и оглядел свою свиту. Дюжина спин разом выпрямились, дюжина лиц обрели выражение воодушевленной готовности.

– Кто будет служить этому человеку на пути к очищению? – спросил Арти.

Руки взметнулись вверх, растопыренные пальцы – у всех по пять – означали, что их обладатели проходят служение.

– Мисс Элизабет, – кивнул Арти.

Женщина шагнула вперед. Полная женщина в белом платье, с волосами, собранными в пучок на затылке. Лет тридцать пять. Лицо доброе, мягкое, но измученное, словно перегоревшее.

– Вы надеетесь, что вам будут служить? – спросил Арти.

– Когда придет мой черед, – выдохнула мисс Э. с десятью пальцами на руках и ногах.

– Когда появится этот Джейсон, отправьте его ко мне.

Мисс Э., не тратя времени даром, уселась на переднее сиденье седана и принялась разбирать одежду в бумажном мешке: что там чистое, а что грязное.

Мужчина на заднем сиденье взмахнул перебинтованными культями и вытянул шею, глядя на Артуро.

– Такой же, как ты! – выкрикнул он.

Арти кивнул, развернул коляску и поехал дальше «делать обход», как он это называет. Это новое предприятие, наверно, в ответ на агитацию докторши. Я ходил следом за ним от палаток к фургонам и пикапам со спальными мешками в открытых кузовах под москитными сетками.

Арти отчитывал нерадивых, выражал сочувствие страждущим, мирил враждующих, распределял обязанности, перебрасывая людей с одного места работы на другое. Он беседовал с поварами в большом столовом шатре, чтобы убедиться, что у них есть вегетарианское меню для тех, кому оно нужно. Он рассылал гонцов из своей свиты с распоряжениями и сообщениями. Он провел три часа в лагере своей паствы среди простофиль, нытиков, приставучих паразитов и добрых людей. Когда Арти вернулся к себе в фургон, вид у него был усталый и очень юный. Я закатил его коляску по пандусу, открыл ему дверь и вошел в фургон следом за ним.

– Стало быть, назревает мятеж, – произнес я.

Он улыбнулся, подъехал к своему столу и принялся перебирать бумаги.

– Есть у нас одна мятежница, – сказал он. – Но я всегда знал, что когда-нибудь она выступит против меня. Так что я даже не удивлен.

– Она изрядно тебя подставит, если откажется оперировать.

Арти с улыбкой смотрел на меня:

– Я же не идиот. Я сразу устроил все так, чтобы она сама подготовила себе замену.

Ифи заплетала волосы Элли в косы, чтобы та не капала на них слюной. Элли безучастно лежала рядом, а руки Ифи, подобные ангельским крыльям, расчесывали ее длинные блестящие волосы и разделяли их на пряди. Голова Элли клонилась вперед на слишком длинной, слишком тонкой шее, пустые глаза вяло моргали, глядя в пространство.

Ифи скручивала косы Элли в две «корзиночки» и закрепляла их шпильками, после чего занималась собственной прической. Потом снова склонялась над Элли, поворачивала к себе ее отстраненное, мокрое лицо, вытирала его мягкой губкой и пальцем разглаживала сестре брови, поддерживая ее подбородок и не давая открыться рту. В эти мгновения Элли становилась похожа на себя прежнюю. До тех пор, пока Ифи не отпускала ее подбородок и челюсть не отвисала опять.

Хорст отвез нас на луг и остановился на пятачке белой от пыли травы. Мама помогла Ифи выйти наружу, и я раздала всем пластмассовые ведерки.