Ирина Горбачева: Когда расцветёт сакура

Мне нравилось бывать у Илоны Павловны. Обстановка в большой комнате была очень интересной. Вроде все стены заставлены добротной мебелью, но ничего лишнего. Меня поразил красивый резной стеллаж с расставленными на его полках японскими маленькими скульптурами, знаменитыми нэцкэ. Видеть их воочию и так близко, мне раньше не приходилось. Сувенирные поделки из пластмассы и металла я конечно видела. Но вот настоящие, старинные, сделанные руками японских мастеров!

— Какая красота, это же надо так вырезать. Это слоновая кость? — спросила я подошедшую к стеллажу Илону Павловну.

— Нет, они вырезаны из бивня мамонта. Но не все. Это коллекция моего мужа. Он увлекался историей и искусством Японии, столько выставок организовывал по Японскому искусству в России. Некоторые нэцкэ очень ценные и значимы для Японии. Вот обратите внимание, эти фигурки представляют школу Ивами. Она одна из наиболее самобытных в истории нэцкэ. Смотрите, какой своеобразный стиль. И хотя сюжеты нэцкэ этой школы провинциальны, в отличие от других, но обратите внимание, как запечатлены движения животных, насколько точно подмечены они на этих милых фигурках, — увлечённо рассказывала Илона Павловна. Наверное, так она рассказывала посетителям выставок, которые проводил её муж.

— А что, бивни мамонта от времени чернеют? — удивилась я, разглядывая фигурки различных животных.

— Что вы, дорогая, это не бивень. Мастера этой школы использовали необычные материалы, тем они и ценны. Вот эта вырезана из умимацу — из морской сосны, это род черного коралла. А эта, — она показала на симпатичную маленькую лягушку, эта уморэгий — мореное дерево. Скажу вам по секрету — вот эта очень ценная она была сделана руками дочери основателя школы Ивами Сэйёдо Бунсёдзё, предположительно в тысяча восемьсот четвёртом году.

— Это сколько ей лет? Двести?

Раздался глухой стук в дверь, и Илона Павловна пригласила в квартиру молодого мужчину в спецодежде нашего ТСЖ.

— Электрика вызывали?

— Вызывали, — инициативу за контролем по починке электропроводки я взяла на себя, — в чём дело, почему в квартире отключается свет, сигнализация? Не боитесь ответить, если вдруг, кто-то воспользуется тем, что сигнализация отключена? — накинулась я на электрика, потому, что это был уже не первый его приход в эту квартиру.

— Ничего, Маргарита, это не его вина. Он не виноват, что мы здесь долго не появлялись, — стала успокаивать её Илона Павловна.

— А где же вы жили всё это время? — спросил хозяйку электрик, проделывая какие-то манипуляции с розеткой в стене.

— Что за нездоровый интерес, — вставила я возмущённую реплику но, хозяйка опять меня остановила.

— Ну, что вы Марго, не кипятитесь. Ничего, это не тайна. Мы много лет с мужем работали и жили в Японии. А когда вернулись, поселились на даче. Но вот муж умер, я, конечно, могла бы дожить свой век и там, на воздухе, но возраст. Это при муже у нас был водитель, теперь я не могу его содержать.

— Кого содержать? Водителя или машину, — опять поинтересовался электрик.

— И машину и водителя, — грустно ответила Илона Павловна, — здесь легче. Всё в шаговой доступности, правда, недостаток кислорода ощущается.

— А как же дети, внуки? — спросил он опять, искоса глядя на старушку.

— Это для меня больная тема, молодой человек, — тихо ответила она, — не сложилось, нет у нас ни детей, ни внуков.

— Да, я вас понимаю, мне очень хорошо известно, какой бывает душевная боль. Сочувствую вам, — он встал с колен, окинул быстрым взглядом комнату, — пройти можно, — он показал на кабинет Дмитрия Петровича, покойного мужа Илоны Павловны.

— Конечно, — Илона Павловна, провела его в соседнюю комнату.

Электрик подошёл к большому живописному портрету, висящему на стене.

— Это ваш муж? — спросил он, внимательно рассматривая портрет.

— Да, — грустно ответила Илона Павловна, — Дмитрий Петрович Карташов.

— А от чего он умер?

— Сердце, молодой человек, сердце у него было больное, но щедрое, — чуть не плача ответила она.

Мне показался очень подозрительным этот молодой мужчина с проседью в тёмных волосах, на вид лет тридцати пяти, шести. А возможно, это мне только показалось. Но я ещё несколько раз ловила его заинтересованный взгляд, бросаемый на соседку и на портрет её покойного мужа.

— Да будет свет! — наконец электрик закончил свою работу.

— Возьмите, — Илона Павловна протянула ему достаточно высокую номиналом купюру.