Ирина Горбачева: Когда расцветёт сакура

Денис понял одно. Лорка по уши в него трескалась. А раз так, то он не против того, чтобы его любили, а любит ли он, это его личное дело. Лорка, наивное дитя, успокаивая, пыталась убедить деда.

— Поймёт скоро Деня, как я его люблю. И всё у нас будет хорошо. Он видит, что я всё делаю ради него. Живу ради него.

— Ты ради себя поживи, — внушал внучке Григорий Аркадьевич, — тогда он поймёт, кто ему дорог по-настоящему. А сейчас зачем ему утруждать свои никчемные мозги? Ты предупреждаешь все его желания. Надо уважать себя, девочка, тогда и тебя будут уважать и любить.

Так в спорах и постоянных ожиданиях и переживаниях, что ещё вытворит Денис, они и жили. Лора, как на привязи ходила за Денисом, во всём потакая его прихотям, а он работать, не умел и не хотел. Отец купил ему фирму по разработке рекламы, но сын быстро от неё избавился. То же было с многочисленными машинами, квартирами, которые перешли через казино к Артуру. Женив сына, отец думал, что тот остепенится, но вышло всё наоборот. Избавившись от опеки отца и матери, он всё продолжал тянуть с них деньги, доводя родителей своими похождениями до сердечных приступов. Особо не переживая за них, он также бессовестно пользовался любовью Геннадия Аркадьевича к своей внучке, а уж Лора, так та сама надоедала ему своей всепоглощающей любовью.

Когда из-за Дениса, его родителям пришлось продать шикарную дачу, у отца — пожилого человека не выдержало сердце. После очередного инфаркта он умер. Со смертью отца у Дениса пропал канал снабжающий его ненасытную утробу игрока денежным потоком. Он не ожидал и подвоха от матери. Похоронив мужа и немного придя в себя от горя, она, по совету Григория Аркадьевича, сразу поставила условие сыну, чтобы тот приходил к ней только с деньгами, подарками и непременно с хорошими вестями.

— Хватит Дэнис, ты забрал жизнь отца. Я тебе всю жизнь отдала, отец решал все твои проблемы. Теперь ты обязан меня содержать. Того, что я получаю и имею, мне хватает только на оплату ЖКХ и мелкие радости. Если ты пожелаешь прийти ко мне за деньгами, говорю сразу — их у меня нет, а были бы, не дала. Настала пора тебе платить по счетам.

Так как денег у Дениса никогда не было, то маленькие радости ей доставались исключительно от Григория Яковлевича и Лоры. К тому же, уже несколько лет, после смерти супруга, она с весны до глубокой осени жила на большой комфортабельной даче свата в Подмосковье, пользуясь его полным пансионом.

Денис с трудом привстал с постели. Побитое тело ныло. Голова кружилась и гудела. Глянув на себя в Лоркино трюмо, он увидел, как распухли и посинели его веки. На запястьях остались синяки — следы от туго стянутого жгута, которым перевязывали ему руки отморозки Артура.

— Что делать? Голова гудит, как никогда. Что он в травку подсыпает? Где достать деньги, где спрятаться? Где спрятать Лорку? Этот везде найдёт. Надо что-то придумать, — но думать не хотелось, невыносимо мучила жажда. Казалось, если сейчас не потушить пожар, который сжигал все его внутренности, от него останется один пепел. Он обессилено рухнул на кровать. В душе кипела злость на Артура, на неудачную игру, на себя, за унижения перед этим приезжим, считающим себя властелином его города.

— Гад, здорово мне вчера досталось от этих отморозков. Друг называется. Я твой друг! Сволочь. Когда у меня водились деньги, вился вокруг, как змея. Ты мне ещё ответишь, — голова продолжала гудеть с удвоенной силой, сильно тошнило,

— Лора! Лорка, — крикнул он, — воды дай. Дай холодной воды!

— Что, проспался? — Лора достала из холодильника бутылку с минералкой, — на, подавись!

— Заткнись, дура! Что делать? — громко спросил он, то ли её, то себя, — что мне делать? — Денис ударил кулаком по одеялу.

— Доигрался? — в приоткрытом дверном проёме комнаты стояла Лора и зло смотрела на него, — ты мне обещал. Ты прошлый раз клялся, что будешь клуб обходить стороной, ты обещал не занимать больше деньги. Мы же ещё Маргарите должны. А уж кому ты должен, не сосчитать!

— Заткнись! — в Лору полетела подушка, — идиотка. Всё из-за тебя!

— Ты посмотри, как ты на улицу выйдешь, — кричала она, — а впрочем, мне надоело. Говоришь из-за меня? Хорошо, больше я тебе мешать не буду! Всё, с меня хватит. Я подаю на развод, сейчас же я поеду к деду, а как ты будешь отдавать свои долги, мне наплевать.

Она подошла к шкафу, достала объёмистую сумку и стала без разбора кидать в неё свои вещи.

— Бросаешь меня в самую трудную минуту? Да?! Шкура продажная, вали отсюда!