Ирина Горбачева - Когда расцветёт сакура

— Что вы, зачем ему это надо было. Они так подружились. Саша, правда, поверьте, не знал о завещании. Да мы и не нуждались ни в каком наследстве. Знаете, привыкли только на себя всю жизнь рассчитывать.

— Я знаю, что Саша мог не знать о завещании, оно было составлено в день убийства. Но Илона Павловна могла заранее посвятить его в свои планы.

— Она за день до убийства была у нас, подарила ему статуэтку и сказала, что приглашает всех нас на торжественный обед, где поделится с нами о чём-то важном, расскажет, почему именно эту статуэтку она завещает Саше и познакомит нас с друзьями. Как вы думаете, чем я могу помочь мужу? Полиция пришла, детей напугали. Умысел у него нашли. Он им доказывал, что не знал ни о каком наследстве, но разве им докажешь. Господи, за что? Что мне делать?

— Во-первых, Леночка, успокойтесь. Во-вторых, если, что стойте на своём. Вот вам мой номер телефона, звоните в любое время. Вытащим Сашку. Ради памяти Илоны Павловны и её мужа, всё сделаем, что сможем. И пусть Саша будет спокоен, что у него дома всё в порядке. Побегу я. Помните, если что, звоните сразу.

— А как там Бася поживает? — спросила Лена.

— Хотите взять Басю?

— А можно? Дети её очень полюбили. Мы с удовольствием заберём её к себе.

Я обрадовалась этому обстоятельству, потому, что никогда не держала в квартире живность и даже не знаю как следить за меньшими братьями. Договорившись вечером встретиться на прогулке, где я передам им Басю, попрощались, и я поспешила домой.

Варвара Ивановна, увидела спускающегося из своей комнаты Григория Аркадьевича.

— Григорий Аркадьевич, вам обязательно надо позавтракать. Каши укрепляют сердечную мышцу. Вот я читала…

— Мне некогда сейчас укреплять мышцу, — раздражённо ответил он ей, –

Денис, ты готов?

— Уже давно готов. Пойду, подгоню машину к входу.

— Вы хотя бы держите меня в курсе, где вы, что с вами. Я очень переживаю за вас всех. Господи, за что мне это?!

Денис открыл входную дверь и тут же получил удар в челюсть, от которого отлетел вглубь помещения. В холл вошёл Молот, за ним двое его шкафоподобных молодчиков, которые остались у двери. Григорий Аркадьевич попытался нанести удар Молоту. Он замахнулся на него но, тот перехватил его руку и силой оттолкнул. Григорий Аркадьевич упал и сильно ударился головой о ступеньку

лестницы, ведущей на второй этаж. Подбежавшая к нему Варвара Ивановна поняла, что Григорий Аркадьевич потерял сознание.

Молот поднял Дениса с пола, но увидев, что он пришёл в себя, ещё раз ударил. Потерявшего сознание Дениса молодчики погрузили в автомобиль, и быстро покинули усадьбу.

Григорий Аркадьевич, с трудом пришёл в себя от неприятного запаха сердечных капель, которые пыталась ему дать Варвара Ивановна. Отмахиваясь от её помощи, он всё же проглотил капли и, посидев некоторое время на крыльце дома, пошёл в гараж.

— Я не переживу это. Я никогда в жизни не испытывал такого бессилия перед обстоятельствами. Надо что-то делать, а что надо делать, я не знаю, — говорил он мне, добравшись уже совсем обессиленным до Москвы, где мы с ним беседовали в моей кухне.

— Григорий Яковлевич, не убивайтесь так. Выпейте, — я протянула ему успокоительные. Мы придумаем, как вызволить Лору. И Дениса разыщем. Завтра похороны Илоны Павловны. Проводим в последний путь хорошего человека, а потом вплотную займёмся поисками детей. Только вы держитесь. Из последних сил держитесь. У вас больное сердце, вы нужны Лоре живым.

Лора никак не могла понять, что с ней происходит. Как могло такое случиться? Денис, для которого она столько сделала, которого так любила, обвинил её в этом бреде. Почему он оговорил её? Возможно, хотел избавиться из-за квартиры. Но он знал, что не сможет распорядиться ею, а больше ничего из-за чего бы можно было так поступить с ней, у них нет. Единственно, возможный вариант: Денис совсем «слетел с катушек» и у него в планах шантажировать деда. Так дед и так отдал бы ему квартиру, лишь бы она развелась и не общалась бы больше с ним.

Лору подвели к камере. С лязгом открылась тяжёлая металлическая дверь. После яркого освещения в коридоре, по которому её вели, свет в камере казался совсем тусклым. За спиной с сильным грохотом захлопнулась дверь. Лора стояла у стены, и первые несколько секунд, ничего не видела перед собой. Как сквозь туман, перед взором появилось очертание стола, за которым сидели три женщины и с явным интересом смотрели на неё.

— Чего стоишь? Проходи, у нас не как в кино, новеньких не бьём, — сказала женщина средних лет, в тёплом крупной вязки свитере.