Array Журнал «Зеленый луч» - Зеленый луч, 2017 № 01

Знаете, Саша, какая фигня —
Честно признаюсь, чего уж крутить,
Муза, в вагоне, подначив меня,
Следует дальше, а мне — выходить.

Время — дорога, а дальше — «облом»,
Только кайлою приступишь махать,
Глядь, получается… «баба с веслом»,
И не поправишь, блин, надо бежать.

Надо б доделать — ан нет — отлегло,
И затерялась былая мысля,
Ржа поедает и тупит кайло.
Думаешь: «Ладно, вернусь опосля».

А опосля — дел иных непокой,
И что-то новое, с новой строки,
Заняты правая с левой рукой —
Вот и фигачишь со «средней руки».

Но — не халявщик я, труд мне — не в лом,
Чтоб не угас вдохновенности пыл,
Езжу я в транспорте с новым кайлом…
Даже напильник, на случай, купил.

Я не вижу зеленые кроны,
Не тревожен дыханьем весны,
Не внимаю восторгам вороны
На гнезде у верхушки сосны;
Память — горькая сладость, похоже,
Память сердца — еще погорчей:
Помнит стан, помнит нежную кожу,
Карий отблеск коварных очей…
Не свети, солнце, утром, в окошко,
Май, дружище, дождись на дворе.
Не жилец я сегодня немножко,
Я душою пока в декабре.

Распустились зеленые кроны —
Жизнь внимает дыханью весны,
Неосознанно свили вороны
Вновь гнездо на верхушке сосны.
Но меня не волнует, похоже,
Ни сосна, ни гнездо, ни ручей,
Я хочу, чтоб до трепетной дрожи
Поцелуй твой пылал горячей.
И у нашей любви, как на сцене,
Был разыгран счастливый конец.
Только зритель ее не оценит —
Я весною, увы, — не жилец…

Лев Николаевич, простите, дорогой,
Я так и не прочёл «Войну и мир»,
Вы мой несостоявшийся кумир,
А состоявшийся, увы, — совсем другой.

Он, как никто, мне разглядеть помог
Натуры человечьей изворот,
Открыл в себе я то, что не «Игрок»,
Но в чём-то, несомненно, «Идиот».

Я не был никогда рабом страстей,
Хотя эмоций всплеск знаком и мне,
Но время наше проще и постней,
Былые страсти нынче не в цене.

Я не прочёл роман, простите, граф,
Глядел кино, не чувствуя вины,
Виною только кинематограф,
Что на душе ни мира, ни войны…

Ты не прочел роман «Война и мир»,
Но знаешь Степанцовых и Орлуш,
А некто Шаов — вовсе твой кумир, —
Таков теперь пиит — властитель душ.

И женщины, увы, из-за тебя
Не выйдут, будто Анна, к поездам,
Лишь твой доход отчаянно любя
И кое-что еще, — ты знаешь сам…

Пусть ты не скряга, баловень и мот,
Ни в преферанс, ни в покер не игрок,
Но в чем-то, несомненно, «Идиот»,
Ведь Мышкина в себе увидеть смог.

К чему обиды? — как-никак я граф,
Тем паче, отошед в небытие…
Смотри-ка лучше кинематограф,
Как там меня сыграет Депардье!

Не надо, друзья, не ругайте газету
За то, что фривольно белила и сажу
В события вносит, — ей платят за это,
И мир она видит таким, как прикажут.

Оно и понятно, ведь главное — выжить,
Все кушать хотят — журналист и редактор,
Рубашка своя к телу всё-таки ближе,
При этом ну как не пожертвовать фактом?

Признаюсь, мне тоже бывает досадно,
Что правды порой не узнаешь в газете.
Я гнев, как и вы, выражаю приватно,
Когда нахожу её в ватерклозете.

Не надо, друзья, не ругайте поэта
За то, что бездумно, легко и фривольно
С газетами ходит до ватерклозету, —
Поэты ведь чем-то всю жизнь недовольны.

Оно и понятно — нет правды на свете,
А кто и напишет — зарежет редактор.
И что остается? — читать в той газете:
«Меняю кобылу на импортный трактор»…

Но прежде чем «избу-читальню» покинуть,
Поэт, надо всё-таки быть аккуратным:
Газеты кидай не в стульчак, а в корзину,
Чтоб всё это вдруг не попёрло обратно!

Сегодня с самого утра мне повезло:
Взяла билет — «счастливое число»,
И этот номер оказался — трижды семь!
Билет особый — я его, пожалуй, съем.