Ян Костргун - Чехословацкая повесть. 70-е — 80-е годы

— Попрошу это оставить здесь!

— А не изволите ли объяснить, по какой причине?

— Позже узнаете.

Вахтер постепенно вытаскивает из портфеля Ван Стипхоута тряпку, и голос у психолога постепенно начинает меняться — в нем появляются нотки разгневанного начальничка:

— Но-о-о попрошу-у-у объяснить мне это сейчас же, това-а-арищ! Это не более чем тряпка, которую я нашел на заводе и взял для чистки обуви. Не понимаю, почему я не имею на это права? Верните неме-е-е-дленно!

— Это никакая не тряпка.

Тон разгневанного начальничка на вахтера не действует.

— А что же это, по-вашему? — возмущенно спрашивает Ван Стипхоут.

Вахтер разворачивает во всю ширь тряпку, вытянутую из портфеля Ван Стипхоута, и Рене видит, что тряпка может служить не только тряпкой, но и вполне удобным мешком. Ведь это не что иное, как фланелевая «рубашка», в каких привозят кинескопы из «Теслы Рожнов», чтобы не побились дорогой. Как известно Рене понаслышке, цена такой «рубашки» кроны две, но ему известно также и то, что в заводской газете не раз выносилось общественное порицание за попытки хищения даже малых ценностей. Стало быть, дело нешуточное! Ван Стипхоут и сам видит, что тряпка не столько тряпка, сколько мешок, и, конечно, искренне тому удивляется: найденную на заводе тряпку он и впрямь считал не более чем тряпкой.

— А для чего она?

— Для чего — это вы потом узнаете, — отвечает вахтер, оставляя тряпку-мешок у себя.

— А где узнаю?

Голос у вахтера сух до предела.

— Перед лицом дисциплинарной комиссии, — говорит он и с этого момента на Ван Стипхоута уже не обращает никакого внимания. Он не любит людей такого типа. Психолог действует ему на нервы своим вечным прекословием: то, опаздывая, не отдает табельного листка — часы, мол, спешат, а то, уходя с завода, не нажимает на рукоятку. Бравый вахтер на подобные вольности взирал с явным неудовольствием и про себя думал: ничего, придет и мой черед. И вот наконец он пришел. Вахтер обнаружил, что за таинственным названием «психолог» скрывается самый обыкновенный ворюга. Довольство его не имеет границ: такого, пожалуй, он в жизни еще никогда не испытывал. И люди, столпившиеся вокруг, тоже довольны. Еще бы! Психолог, уличенный в краже. Да ведь такое разве что в хорошем фильме увидишь!

Рене жалко Ван Стипхоута, но и он по-своему доволен: видать, передряги с законом ему и Ван Стипхоуту придется по-братски поделить — так уж судьбе угодно. Она каждому отвешивает до последнего грамма.

И лишь один Ван Стипхоут недоволен.

— Это дело я так не оставлю! — возмущенно кричит, он. — Чем мне теперь прикажете чистить ботинки?

К счастью, появляется начальник заводской охраны Фркач и подавляет инцидент в самом зародыше.

Однако с чего бы это Ван Стипхоуту уж так приспичило чистить ботинки? Ведь до сих пор такое и в голову ему не приходило. Но в общежитии все проясняется: у Ван Стипхоута — рандеву. С некой Таней из отдела измерительных приборов. Сперва он о ней только слышал — на вечере в честь Победного Февраля, на котором он и Рене по уважительной причине отсутствовали, эта Таня, дескать, спела потрясающим образом «Ночь в порту». Ван Стипхоут, прослышав об этом, тут же ее разыскал: как-никак, а всенародно поющая работница измерительных приборов — это ведь тоже психологическая проблема. Она угостила его кофе.

— Эта женщина не только краси-и-ива, но и мечтает обрести себя в иску-у-усстве. И я протяну ей руку помощи! Вот увидите, она состоится! — восторженно восклицает Ван Стипхоут в кухне, где, кроме Рене, топчется еще и Тршиска.

— А, Танечка! — догадывается Тршиска. — Еще до недавнего времени, насколько мне известно, она крутила любовь с инженером Панаком.

— Знаю, знаю, — говорит Ван Стипхоут печально, ибо ничего не знает, а узнаёт об этом только сейчас. — Но это великолепная женщина! Вырву, отниму!

Увлечение Ван Стипхоута «автостопом» заражает и Рене. В ружомберкскую типографию или из типографии назад в Нижнюю он попадает на попутке куда быстрее, чем если бы преодолевал этот сложный путь на автобусе в сочетании с поездом. Несколькими днями позже Рене также возвращается на попутке из Ружомберка, поскольку в Нижней в этот вечер спектакль, на который он не хотел бы опаздывать, — Жилинский театр дает «Женитьбу Фигаро». Подбирает Рене порожняя «скорая помощь», и он опережает свой дизелек на добрые полчаса. Дома Тршиска объявляет ему:

— Ван Стипхоут уехал с Танечкой в Трстеную. Поезжай за ним. Пришли вам какие-то гроши из «Люда» [24] «Люд» («Народ») — газета, выходящая в Братиславе с 1948 г. или откуда-то еще. Ван Стипхоут получил их.