Ян Костргун - Чехословацкая повесть. 70-е — 80-е годы

— Виктория, виктория, мы победили…

Но Эльвира, как и следовало ожидать, вносит в торжественную обстановку свое мелочное:

— Я не Виктория, а Эльвира…

А вот другая открытка, изображающая снежные Альпы с надписью «Гроссглокнерштрассе». По глетчеру разгуливают Пекары в тирольских национальных костюмах, около каменной морены они встречаются с альпийским гномом Ондращаком в обнимку с серной.

— Das ist eine Lawine? [69] Это — лавина? (нем.) — обращается к нему Пекар на лающем немецком.

— Oh ja, kann man nichts machen! [70] О да, ничего не поделаешь! (нем.)

— Danke schön, Herr Kollege! [71] Спасибо, господин коллега! (нем.)

— Bitte schön, Herr Prominent… [72] Пожалуйста, господин выдающийся деятель… (нем.)

Гном расставляет ноги и запевает зычным голосом, перемежая мелодию йодлями, повернувшись в сторону Китцбюля. Пекар только диву дается. Такого в начальнике смены он и не подозревал…

Фронтон прославленной гостиницы в Каннах не надо даже представлять, столько раз он фигурировал на открытках. На плетеных стульях сидит чета Пекаров, одетых по-курортному, в белом, потягивает через соломки коктейль «даулагири» со льдом и кока-колу и переговаривается:

— Ох, рука болит от автографов!

— А мне надоели эти, прошу прощения, «парапацци» — фотографы! Такие наглецы, все время пристают… Ты только взгляни, что нацепила на себя эта невозможная Бардо? Я бы такого не надела ни за что на свете…

На этот раз Ондращак появляется в ливрее швейцара гостиницы и приносит на серебряном подносе письма.

— Господин Феллини просит… — начинает он, но Пекар его перебивает:

— Пусть подождет, я не из тех, кто помешан на неореализме! — Распечатывает одно из писем и смеется. — Ах, этот вечно наивный Дали! Предлагает мне своего дрессированного крокодила в обмен на нашу козочку, ха-ха-ха!

— Не смей ходить вечером в казино играть в рулетку! — предупреждает его супруга.

— Я обещал Лене Фюнэ…

— Ну ладно, только не зарывайся, а то газеты на следующий день раструбят…

— Извини, миллион — сущий пустяк, ведь это же лиры…

Путешествие по цветным открыткам прерывает звонок, Пекар вздрагивает от холода и идет открывать.

— Ну что, как было? — спрашивает Пекар Эльвиру, пока она переобувается в передней.

— Порядок. Мастер побрыкался-побрыкался, а потом стал вполне сносным. Отправился к своим кактусам и весь день копался в земле. Потребление нормальное, нам даже не пришлось выключать… — Тут она заметила козу, выглядывающую из ванной. — Сколько раз тебе повторять, чтоб ты убрал эту скотину из дома?!

— Да что ты, гость в дом, коза в дом, — возражает Пекар и качает головой над листом бумаги с подсчетами. — Посмотри, цифры не врут, здесь все черным по белому! За пять минут двадцать семь, значит, за час в двенадцать раз больше, то есть триста четырнадцать крон ноль-ноль геллеров… Правильность подсчета я проверил… В месяц это могло бы составить около ста пятнадцати тысяч без налога. Надо еще учесть производственный капитал, расходы на жизнь, амортизацию, расходы на представительство, транспорт… Если не учитывать нерегулярных сверхурочных, премий, долю в прибылях, квартальные премии, переменный капитал… Как там этот закон отрицания отрицания, который мы проходили на политучебе?

Эльвира на это ни бе ни ме, мол, устала, и тотчас уединяется с расчетами в спальне. Она знает, преувеличенный энтузиазм супруга ни к чему хорошему не ведет, и интуиция подсказывает ей сохранять в таких случаях предусмотрительную осторожность. Но, изучив подсчеты Пекара, она, к удивлению, не находит в них никакой ошибки. Это кажется ей самым подозрительным.

Сон переносит ее в деревню ее детства, по смене картин он напоминает быстро бегущие кадры немого кино. Правда, сон ее озвучен. Хозяйка Эльвира в национальном костюме выходит во дворик перед красивым, явно собственным деревянным домом, в фартуке она несет зерно для предполагаемой птицы. К ней подходит супруг, тоже в национальном костюме и с «валашкой» [73] Валашка — топорик на длинной рукоятке. в руке, и запускает руку в ее фартук.

— Ну-ка, ну-ка, что у тебя там, голубка сизокрылая… — говорит он. — Я голоден, как актер…

Набирает зерно и сует в рот. Эльвира отгоняет его, как привязчивого петуха, но тут во двор входит почтальон Ондращак с полной сумкой писем, которые одно за другим теряет по дороге, как осенью старый дуб теряет листья.

— Это она пишет анонимки! — показывает он на Эльвиру. — В «Словенку» [74] «Словенка» — еженедельный иллюстрированный журнал Союза словацких женщин. , в Общество разведения домашних животных и в ЮНЕСКО.