Энн Тайлер: Морган ускользает

Эмили на ощупь пробралась по темному коридору, зашибив палец о плетеного слона. А войдя в спальню, обнаружила, что Морган вовсе не спит, а сидит, прислонясь к стене, и курит сигарету. Она забралась в постель, разгладила подушку, легла. На кухне зазвонил телефон.

– Не бери трубку, – сказал Морган.

– А вдруг это кто-то другой?

– Не другой.

– А если Гина? Если что-нибудь случилось?

– Не случилось. Пускай звонит.

– Ты же не можешь знать наверняка.

– Я почти уверен.

В такой час и при таком настроении «почти» казалось достаточно резонным. И она решила рискнуть. Не станет она вставать. Было что-то успокоительное в том, чтобы наконец сдаться – сложить полномочия, позволить кому-то другому направлять ее. Телефон звонил и звонил, сначала настойчиво, потом смиренно, слабо и жалко, рифмуясь сам с собой, как песенный припев.

Морган стоял посреди «Аптеки Ларраби», ожидая сдачи. Он купил здесь пачку «Кэмел», коробочку пастилок от кашля и номер «Тинделл уикли газетт». Продавщица пробила чек, но затем отвлеклась на разговор еще с одной покупательницей. И вправду холодно, согласилась она. Слишком холодно для марта. Ее кошка не слезает с плиты, а собаке приходится носить пальтишко в красную клетку. Сдачу Моргана она держала, машинально позвякивая ею, в ладони. Морган стоял и ждал – безымянный бородатый мужчина в очках, ничем ей не интересный. В конце концов он сдался и раскрыл газету. «Газетт» ему очень нравилась, хоть Энн Ландерс [21]в ней и не печатали. Он просмотрел персональные объявления. Я не буду ни за что отвечать, я не буду ни за что отвечать .

Из раздела «Потеряно – найдено» он узнал, что кто-то потерял каучуконосный фикус. И чего только люди не теряют! Как неопрятно они живут! Посреди Норс-Дил-роуд найден полный комплект кастрюль «Ривервэйр». А на парковке средней школы – браслет с брелоками.

Так, теперь некрологи. Мэри Лукас, давнишняя жительница Тинделла. А также Пирл Джо Паскаль, Морган Гауэр и…

Морган Гауэр, 53 лет, проживавший на трейлерной стоянке «Поместье Тинделл», скончался вчера после продолжительной болезни. Мистер Гауэр работал директором расположенного в центре Балтимора филиала «Хозяйственного магазина Каллена». После него остались…

Он оторвался от газеты, огляделся. Магазинчик был обшит старым темным деревом, товары на его полках отнюдь не теснились. На некоторых стояло только по одной вещи – оббитая по углам коробка с пакетиками сахарина, накрытый неказистым зеленым колпачком флакон шампуня «Прелл». Ничего особенного. Запах сырого картона. Старенькая продавщица со свисавшими с шеи на цепочке очками и лицом до того морщинистым, что оно казалось простеганным на швейной машинке.

…его оплакивают – жена, в девичестве Бонни Джин Каллен, и семь дочерей: Эми Г. Мерфи из Балтимора; Джин Г. Ханли, также из Балтимора; Сьюзен Гауэр из Шарлотсвилла, Виргиния…

– Сэр, – сказала продавщица, протягивая ему сдачу.

Он закрыл газету, сунул деньги в карман.

На улице в него ударил холодный влажный ветер. Утро воскресенья. Улицы пусты, тротуары кажутся шире и белее обычного. Все прочие заведения закрыты – магазин мелочей, продуктовый, парикмахерская. Морган медленно шел мимо них. Его пикап стоял перед салоном красоты «Голливудские звезды». Накрывавший кузов красный фанерный короб с изгибавшейся по каждому боку надписью КУКОЛЬНАЯ ТРУППА МЕРЕДИТ потрескивал на ветру. Морган забрался в кабину. Распечатал пачку сигарет, закурил. И, как обычно сухо покашливая, снова раскрыл газету.

…Кэрол Г. Хейнз, также из Шарлотсвилла; Элизабет Г. Уинг из Нэшвилла, Теннесси…

Морган отложил газету и завел двигатель.

Дурацкая газета, глупые захолустные редактора. Но кажется, даже они могли бы обладать здравым смыслом и благопристойностью и проверять такие сведения, а уж потом печатать. Где их нравственные принципы? И это они называют журналистикой?

Он ехал, часто попыхивая сигаретой, по Главной улице. Над перекрестком Главной и Хайэлл горел красный свет. Морган затормозил, скосился на газету.

…Молли Г. Эббот из Буффало, Нью-Йорк; Кэтлин Г. Бруштейн из Чикаго…

Кто-то гуднул позади, и он тронулся с места. Свернул с Хайэлл в проулок, в лунный ландшафт побелевшей, колючей глины с несколькими пустыми бутылками из-под пива, валявшимися в сорной траве, а из проулка выехал на шоссе штата. Вскоре показался трейлерный парк. Облупившийся металлический щит извещал: ПОМЕСТЬЕ ТИНДЕЛЛ, ПЛАТА ПОМЕСЯЧНО, ВЛАДЕЛЕЦ ДЖ. ФУТТ. Морган повернул налево, на посыпанную гравием дорожку, миновал контору – обтекаемый алюминиевый трейлер, чье шлакобетонное крылечко и цветочные ящики пытались создать видимость постоянства. А также мать, Луиза Бриндл Гауэр , продолжал бубнить в его голове настырный голос, сестра, Бриндл Г. Т. Робертс, и одиннадцать внуков . За конторой стояли под случайными углами один к другому трейлеры поменьше, числом около дюжины. Их мог разбросать вздорный ребенок, а с ними и окружавший их хлам – пустые сварочные баллоны, матрасы в ржавых пятнах, обвалившуюся софу, между двумя подушками которой выросло деревце. Морган проехал мимо старухи в мужском твидовом пальто. Остановился перед маленьким зеленым трейлером, вышел. Старуха обернулась, чтобы посмотреть на него, смела с глаз нависшие пряди седых волос. Ясно было, что она собирается завести разговор. Морган отказался признавать ее присутствие. Пригнул голову и быстро пошел к трейлеру. Собственный рот казался ему слишком большим. Налицо, беспристрастно отметил он, все физические симптомы… стыда – да, точно. Как странно. Фуражка – аккуратный узенький козырек, отсутствие выраженного характера – укрывала его в недостаточной мере. Перед дверью он поднял воротник куртки.