Петр Люленов - Родить, чтобы воспитать

Утром Илюша проснулся и удивился, что белье на нем совсем сухое. Правда, все тело горело. Температура была высокой, но всему этому он не придал значения. По команде, вместе с остальными осужденными, Илюша встал с постели, надел на себя еще влажную верхнюю одежду. От нее нательное белье снова увлажнилось. От этого и температура тела чуть-чуть понизилась. Это Илюшу обрадовало. Вместе с группой заключенных он пошел завтракать. В тот день, из-за дождливой погоды, лагерников на работу в поле не повезли. Их распределили по внутрилагерным производственным цехам. Илюшу Перцева определили подсобным работником на пилораме, где пилили лес кругляк на доски. И поставили его на участке, где собирались опилки. Эта работа была не очень трудная. В первую очередь надо было следить, чтобы не забивался транспортер, подававший опилки наружу. Лагерники называли это «работой для сачков». Кроме этого, приходилось прицеплять к трактору наполненный опилками прицеп. Илюша был рад, что в этот день ему повезло, и он не попал на тяжелую работу.

Однако под навесом, где работал опилочный транспортер, был сквозняк. Илюша проработал весь день на сквозняке во влажной одежде. У него снова поднялась температура, а к вечеру стала кружиться голова. Илюша понял, что снова заболел, но доработал смену с температурой. И только когда лагерников построили на вечернюю перекличку, он подошел к охраннику и пожаловался, что заболел. Тот сердито на него посмотрел, ехидно улыбнулся и грубо ответил: «Я тебе не врач! Становись в строй, – и дал команду: – Всем в общежитие шагом марш!» По дороге, еще в строю, у Илюши снова закружилась голова. Он упал. Охранник остановил группу зэков, подошел к упавшему осужденному и спросил: «Ты не симулируешь?» Ответа не последовало. Илюша лежал без сознания. По команде охранника четыре лагерника взяли его за руки и ноги и отнесли Илюшу в лагерный санитарный участок. Сдали его там медикам. Те послушали больного, убедились, что он еще живой. Отпустили носильщиков и занялись больным. Привели Илюшу в сознание. Когда он очнулся, измерили температуру и накормили его горячей пищей. Больной поел, ему определили больничную койку. Илюша разделся, лег и сразу заснул.

На следующий день Перцев чувствовал себя лучше. Его уже хотели отпустить из санитарного участка на работу вместе со всей лагерной группой. Но у него снова поднялась температура, которую лагерные медики сбить не смогли. Пришлось вызывать опытного врача для дополнительной консультации. Когда врач осмотрел Илюшу, то понял – перед ним серьезно больной человек. И дал свое заключение: «Нужно тщательное обследование, в том числе и рентген». Аппарата для проведения рентгеноскопии в лагерном санитарном участке не было. Значит, больного надо отвезти в городскую больницу. Для этого требовалось разрешение лагерного начальства. Надо было найти транспорт. Пока согласовывались все бюрократические процедуры, больному становилось все хуже и хуже. Наконец, на третий день после заключения врачебной комиссии, было получено добро на госпитализацию тяжелобольного лагерного заключенного. Подали зэковскую машину и под конвоем охранника Илюшу Перцева отвезли в городскую больницу. Его положили в отдельную палату и выставили у дверей охрану.

Когда Илюша садился в машину, лагерный фельдшер подал ему письмо. Он взял его и улыбнулся: по почерку понял, что письмо ему написала сестренка Капа. Но не стал его читать. Положил письмо в карман зэковской одежды, мол, прочитает его в больнице. Однако потом о письме забыл. Он редко получал письма, поэтому не имел особого интереса к ним. Да и некому было писать письма, потому что девушки у него не было. Друзья его забыли. А из дому ему иногда, и очень редко, писала только сестра Капа, которая ничего интересного не сообщала. Правда, она регулярно информировала брата, что у них отелилась корова Манька, что считалось большим семейным событием. Тем более что кормилицу Маньку в их семье все любили. Или сестренка перечисляла, сколько ягнят они получили, и какая из рогушек принесла двойню. Конечно, такие письма от сестрички большого интереса у осужденного брата не вызывали. Он их не особенно и ждал, потому что даже на редкие письма сестренки ленился отвечать. Последнее письмо от сестры Капы так и осталось в кармане лагерной робы. Когда его переодели в больничную полосатую одежду, он забыл о письме.

В городской больнице Илюшу обследовали. После рентгена поняли, что у него дела очень плохи. Вновь открылся когда-то потухший туберкулез, да еще и двухстороннее воспаление легких. Лечить его интенсивной терапией было невозможно – из-за сильно ослабевшего организма, что, впрочем, и являлось основной причиной его постоянной высокой температуры. Поэтому пенициллин, который вводили больному через каждые четыре часа, нужного эффекта не давал. На третий день лечения в городской больнице Илюша Перцев начал бредить.