Николай Ульянов - Сириус

В Петергофском дворце не было электричества, он освещался свечами, и это составляло очарование его балов и вечерних приемов. Особенно хорош был танцевальный зал, куда гости попадали прямо с лестницы. Двойной ряд зеркал, сделанных в виде окон на глухой стене, отражал бесчисленные огни люстр и жирандолей. Озаренный ими, блистая сединой и моноклем, стоял граф Бенкендорф, принимавший гостей. А внизу, в кабинете дворцового коменданта, генерал Воейков дожидался лица, прием которого назначен был самим министром двора.

Вошел молоденький поручик.

— Граф Дондуа?

— Никак нет, ваше превосходительство, то есть да… Дондуа, но не граф.

— Не граф? Однако нам сказали… Но позвольте! Вы же происходите от овернских графов Дондуа?

— Мои предки, когда они переселились в Россию, не были графами, вели свой род от простых овернских дворян.

— Как же так? Однако там у вас на родине…

— Моя родина — Россия, ваше превосходительство…

— Ах, да!.. Простите!.. Ну, конечно!.. То есть я хотел сказать, что в Оверни до сих пор живет графский род Дондуа.

— Может быть. Я об этом плохо осведомлен. Мой отец, помнится, говорил, будто наша родня там получила какой-то титул при Второй Империи.

— Ah oui! [3] Ах, да! (франц.) — обрадовался Воейков. — Вот, значит, в чем дело! Но все-таки вы им родня!

— Как будто так, ваше превосходительство.

— Tres bien! [4] Очень хорошо! (франц.) Это нас вполне устраивает. Состоите вы с ними в переписке?

— Никак нет, мы уже со второго поколения считаем себя русскими и прочно связаны с Тамбовской губернией, где у нас небольшое поместье.

— Вот как! Вы, значит, тамбовский Дондуа, — пошутил генерал. — Mais dites s’il vous plait, vos parents comment peuvent — ils admettre votre service danns L’armée Russe? [5] Но скажите, пожалуйста, ваши родители — как могли они разрешить вам служить в армии России? (франц.)

Поручик покраснел до самого воротника.

— Нельзя ли по-русски, ваше превосходительство?

Воейков недоуменно уставился на юношу, потом испуганно отпрянул.

— Как, вы не говорите по-французски?

— Ни слова.

— Quel scandal! [6] Какой скандал! (франц.) Что же мы теперь будем делать?

Он в волнении прошелся по комнате.

Совершенно потерянный, поручик пролепетал:

— Осмелюсь спросить, ваше превосходительство, о причине моего вызова.

— Извольте. Это не секрет. Президент Французской республики, наш высокий гость, в разговоре с государем императором выразил пожелание видеть вас. Он состоит в дружеских отношениях с графами Дондуа и обещал, по их просьбе, разыскать вас. Государь император заверил, что уже сегодня он будет иметь возможность с вами разговаривать. И вот, оказывается, вы не говорите по-французски. C’est un coup d’ivprevu… [7] «Это не прилично…» (франц.) Не можем же мы допустить, чтобы президенту пришлось объясняться с вами, человеком французского происхождения, через переводчика!

Постукивая себя по пальцу левой руки предметом, похожим на мундштук, генерал что-то обдумывал.

— Вот что. Я должен сообщить об этом его величеству. А вас прошу подождать меня здесь.

Юноша не заметил, как долго простоял у окна, залюбовавшись партером верхнего сада и статуей Нептуна. Очнулся, когда вошел Воейков.

— Ну-с, поздравляю с успехом. Его величеству понравилось, что вы не знаете французского. Что же касается вашего представления президенту, то мы решили с этим не торопиться. То есть мы сделаем это в том случае, если президент сам вспомнит. Я полагаю, что этот разговор через переводчика и вам сулит не много приятного.

— О, конечно, ваше превосходительство, я бы с удовольствием уклонился от этой чести.

— К сожалению, совсем уклониться невозможно. Государь император обещал. Ваше счастье, если президент забудет про вас. Но государь хочет, чтобы все эти дни, что он будет у нас гостить, вы находились поблизости, дабы можно было вас представить в любой момент. Соответствующим лицам будут даны указания. А сейчас вас отведут в назначенное для вас место.

Коридорами, комнатами, вестибюлями, где сновали слуги, чины дворцовой охраны, кавалергарды и лейб-гусары, поручика провели в бельэтаж Ольгинской половины дворца. Штофные обои, мебель в стиле «чиппендель», литографии с изображением конских скачек и псовой охоты, тишина в соседних комнатах, но где-то вдали шарканье дрессированных ног, лязг посуды, а еще дальше — еле слышный торжественный гул.

Большой зал дворца наполнялся гостями.

Вошел румяный молодой человек в мундире камер-юнкера. Назвавшись бароном и присовокупив какую-то прибалтийскую фамилию, он в изысканных выражениях стал уверять поручика, что очень счастлив провести с ним вечер. Он с восторгом заговорил о сегодняшнем празднике, который, без сомнения, войдет в историю. Княжна Джамбакуриан-Орбелиани призналась, что не запомнит таких туалетов. На графине Шуваловой больше драгоценностей, чем на Смоленской Божьей Матери. А как мило выразился Вивианы: