Кэтрин Тейлор - Лето диких цветов

– Поможешь мне с овцами? – спросил Джек, но мальчик лишь раздраженно взглянул на отца.

Джек мог бы настоять, он это знал. Но он был слишком занят своими раздумьями, чтобы в очередной раз меряться силами с упрямым отпрыском, который уже направился к двери.

Уильям вышел из кухни, но потом остановился и оглянулся через плечо.

– Эта Зои мне больше нравится, – сказал он и исчез прежде, чем Джек успел ему ответить. Он остался сидеть за кухонным столом, немного удивленный, глядя в окно.

«Мне тоже», – подумал он и со стоном запрокинул голову.

– Вот, возьмите.

Лиззи Кармайкл, улыбаясь, протянула Зои тонкую книжицу в кожаном переплете и снова присела за маленький круглый столик из вишневого дерева, на который она поставила чашки с чаем. Это было самое уютное место в доме – зимний сад. Отсюда открывался красивый вид на бухту Пендерака. Но Зои была слишком занята книжицей, чтобы любоваться пейзажами.

– Это как-то связано с Крисом?

Лиззи Кармайкл кивнула.

– Вы откройте.

Зои нерешительно последовала ее совету и обнаружила, что это томик стихов, произведения английских романтиков, прежде всего Китса и Байрона. Страницы были захватаны, словно книгу перечитывали много раз.

Кроме того, кое-где строчки и слова были подчеркнуты карандашом, а на полях часто встречались надписи. Почерк Зои сразу узнала.

– Это же писал Крис! – взволнованно воскликнула она и взглянула на преподавательницу фортепиано, которая наливала молоко в чай. – Откуда она у вас?

Лиззи Кармайкл помешала свой чай.

– Эта книга принадлежала мне. Или, точнее, моему покойному мужу. Крис одолжил ее ненадолго в то лето, когда он… – Женщина покачала головой, а на ее лице промелькнула тень. – Ах, такая трагедия!

Зои все еще была занята книгой.

– И вы не рассердились за то что, он ее всю исписал?

– Напротив, я даже поощряла это. Лирику нужно разбирать, чтобы понять до конца и взять что-нибудь для себя из этих строк. Поэтому он и подчеркнул места, которые ему понравились или которые волновали его. Позже Крис записал свои мысли.

Лиззи Кармайкл улыбнулась, когда заметила удивление на лице Зои.

– Как по мне, книги не должны быть чистенькими. Мне больше нравится, когда по ним видно, что их кто-то читал.

«Это замечание хорошо подходит и к ее дому, – подумала Зои. – Безупречного тут ничего нет». Яркая разрозненная мебель выглядела несколько обветшалой, многие книги на полках были в том же состоянии, что и томик стихов, повсюду стояли безделушки, которые не сочетались друг с другом: маленькие фарфоровые статуэтки, камни, карты, бутылки, жестяные коробочки… Наверное, это памятные сувениры, которые миссис Кармайкл собирала сама и которые приносили гости. И хотя они были расставлены как попало, в доме царил уют.

Казалось, у каждой вещи не было строго отведенного ей места, в их расстановке отсутствовали какие-либо правила, не следовала им и хозяйка. Лиззи Кармайкл явно это подчеркивала: выбирая одежду, она не оглядывалась на модные тренды.

Сегодня, например, на ней была длинная серо-зеленая твидовая юбка в сочетании с розовой шелковой блузкой и жилеткой из белого искусственного меха. Но как раз эта кричащая необычность очень ей шла. Зои вдруг поняла, почему Крис охотно бывал в этом доме. У Лиззи Кармайкл все было устроено иначе, чем в консервативном родительском жилище. Наверное, это стало откровением для ее брата: он смог раскрыться в этом месте с творческой, музыкальной стороны, на что его отец всегда смотрел критически. Была бы воля Джорджа Бивена, Крису пришлось бы сосредоточиться на более «мужских» занятиях, а не на игре на фортепиано. А о любви Криса к лирике не догадывалась даже Зои.

– Вы можете оставить книгу себе, если хотите, – сказала Лиззи Кармайкл. – Мне стоило отдать вам ее еще тогда, но я не могла с ней расстаться, потому что для меня она стала драгоценным воспоминанием. И только когда я встретила вас вчера в городе, мне вдруг стало ясно, что нельзя хранить эту книгу у себя. В конце концов, он ведь был вашим братом.

«Которого я не так хорошо знала, как думала», – промелькнула в голове Зои мысль, пока она поглаживала кожаный корешок.

– Я понятия не имела, что он интересовался поэзией, – тихо призналась она.

– О, и даже очень интересовался, – кивнула Лиззи Кармайкл. Улыбаясь, она откинулась на спинку плетеного кресла. – Иногда мы не только играли на фортепиано, но и читали вместе. Крис просто невероятно меня вдохновлял. Потому-то мне так нравилось давать ему уроки игры на фортепиано, потому-то у него все так хорошо получалось. Он отдавался этому делу всем сердцем. Он любил музыку, она трогала его до глубины души. Но он также проявлял большой интерес к печатному слову. Я очень рада, что сумела ему помочь, открыть для него оба эти мира.