Алексей Слаповский - Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

– Зачем?

– Как зачем? Удивить людей. И дать им возможность, удивить себя. Разве не ты об этом говоришь?

– Удивить… Зачем?

– Чтобы жизнь стала лучше. Новее.

– А что такое лучше? Что такое новее? Да не в этом дело, Лара, дело во мне. Я вот говорил, что надо меняться, что сам хочу измениться. И я изменился. Но в какую сторону, вот вопрос! С тобой вот от жены изменил – это разве хорошо? Изменение в измене, значит?

– Уже раскаиваешься? – спросила Лара без обиды, но с горечью.

– Да нет, но… Ларочка, ты не сердись, но ведь это ты мне…

– Дала? Не стесняйся, говори, как народ говорит – дала!

– Зачем ты… Уступила.

– Это ты мне уступил!

– Хорошо, пусть так, неважно. Но ты ведь со мной была не как просто со мной, а как с возможным будущим президентом.

– Даже обидно. Не за себя обидно, за тебя. Считаешь, что ты без всякого президентства не можешь женщине понравиться?

– Раньше не нравился.

– Потому что сидел на своем складе, и никто тебя не мог разглядеть!

– Может быть. Ты прости за честность, но, когда у нас первый раз было, я лежу потом и думаю: а ведь меня, пожалуй, если президентом стану, все женщины будут любить. Кто издали, кто близко, но все! Это приятно! Такие вот поганые мысли. Вместо того, чтобы о тебе думать. Потому что я же не полюбил тебя, Лара, а… Я восхитился.

– Знаю, что не полюбил, знаю, что восхитился, и что с того? – успокаивала и утешала Лара. – Этого женщине очень даже хватает!

– Понимаю. Как бы тебе объяснить… Я вот сейчас говорю с тобой и чувствую, что говорю не просто. Так говорю, будто нас кто-то записывает. Будто на сцене я, или кино про меня снимают. Ну… Будто… – Семенов щелкал пальцами, ждал подсказки.

– Чувствуешь значительность момента? Себя тоже значительным чувствуешь?

– Да.

– Это неизбежно. Ты уже вошел историю. Она и записывает, даже если никто не слышит.

– Не хочу я так. Вошел в историю! Не хочу я в нее входить. Или – ненадолго. Вошел и вышел. Ты чувствуешь?

– Что?

– Я и говорю-то уже не просто так, а будто афоризмами какими-то.

– Это нормально, у тебя вообще очень афористичная речь. Живая.

– Раньше не замечал. Говорил и говорил себе. А сейчас вошел во вкус. Выступать нравится. То, что хлопают, нравится. Славы хочу, любви народной.

– Это тоже нормально.

– Кому как. Вы вот все хвалите, как у меня в телевизоре получилось. А я смотрю и вижу: ведь хитрит мужик! Сделал морду лаптем, сидит такой, мудрый, рассудительный, не говорит, а вещает! Обманул я вас всех, Лара. Не по Сеньке шапка. Вернее, шапка по Сеньке, да Сеньке она не нужна. Вот, опять – не говорю, а вещаю. Изрекаю!

Лара подсела к Семенову, обняла его, погладила по голове.

– Ты просто страшно совестливый. Успокойся. Выпей.

Семенов дотянулся до стола, оставаясь в руках Лары, налил, выпил, повернулся к ней, оглядел ее лицо с нежностью:

– Красивая ты, никогда такой красивой у меня не было.

– А какие были?

– Никаких. Жена была. Нет, до нее были две, но… По случаю.

Лара поцеловала его, Семенов приник к ее губам – и вдруг отстранился, убрал с себя ее руки почти грубо.

– Вот, опять. Я уже и поцеловать тебя просто так не могу, я тебя – исторически целую! Со значением! Вроде того, не просто мужчина женщину целует, а кандидат в президенты боевую подругу! Пишите картины, сочиняйте музыку!

В скобках заметим: и ведь прав Семенов оказался, есть и множество картин на тему «Лара и Семенов», есть и мюзикл «Лара», есть и фильмы, есть видео-игры, чего только нет!

– Что делать, Андрей, – сказала Лара, – публичные люди так и живут.

– Именно – публичные. Публичный дом, публичная женщина, публичные люди. Не хочу. Сниму я свою кандидатуру. Останусь историческим анекдотом.

– Ты серьезно?

– Да. Вот завтра и скажу всем. Там будут журналисты, блогеры всякие, разнесут по интернету, в телевизор попадет. Пусть. Нет, правда!

Семенов торопливо выпил, будто фиксируя этим свое настроение, не давая ему исчезнуть. И улыбнулся, как улыбаются люди после хорошего сна:

– Лара, вот оно, вот сейчас я не исторически сказал, а просто сказал, от души, натурально! Значит – правильное решение!

Лара тоже улыбалась.

– Знаю, что надо тебя отговаривать. И даже знаю, как. Сказать, что другие люди от нас зависят, что тебе поверили, что чуда ждут. Но, похоже, я люблю тебя, Андрей Петрович, сильно люблю. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. И отговаривать не буду.

– Спасибо!

Семенов привлек к себе Лару, целовал жарко, обнимал крепко, спросил тихо: