Ханс Плешински - Королевская аллея

с. 406. — I certainly do, Sir. Of course, Sir, quite naturally I do. Why shouldn't I? It’s a very nice and comfortable language. Разумеется, сэр. Конечно же, говорю. Почему бы мне не говорить по-английски? Это очень приятный и удобный язык (англ.). Цитата оттуда же (с. 214).

с. 406. — Зачем вы крутите носом в воздухе? Я интересуюсь только, насколько вы владеете языками. Эти две фразы — цитата из «Признаний авантюриста Феликса Круля» ( там же , с. 215).

с. 406. Parla italiano? Говорите вы по-итальянски? (итал.). Цитата оттуда же (с. 215).

с. 406. — Ма Signore, che cosa mi domanda? Sono veramente innamorato di questa bellissima lingua, la più bella del mondo. Ну еще бы, синьор! Я буквально влюблен в этот прекраснейший язык, самый красивый в мире (итал.). Цитата оттуда же (с. 215).

с. 406. — Una lingua musicale. Это музыкальный язык (итал.). Измененная цитата оттуда же (с. 215).

с. 406. — Только не впадайте в поэзию. Мне от нее становится дурно. Эти две фразы — слегка измененная цитата из «Признаний авантюриста Феликса Круля» ( там же, с. 216).

с. 406. У нас в большом зале во время файф-о-клока иногда выступают поэты, те, у кого есть что надеть. Дамам… Слегка измененная цитата оттуда же (с. 213).

с. 406. …это нравится, но меня стихи в холодный пот вгоняют. Продолжение предыдущей цитаты из «Признаний авантюриста Феликса Круля» ( там же, с. 213).

с. 410. Курфюрст Иоганн Вильгельм Пфальцский… Иоганн Вильгельм Пфальцский (1658–1716); далее идет речь о Дюссельдорфе, превращенном этим курфюрстом в княжескую резиденцию.

с. 410. …вплоть до того момента, когда ее насильственно «унаследовал» Мюнхен… Это произошло в 1805/1806 г., когда герцогство Берг на короткое время перешло под власть Баварского курфюршества: прежде чем герцогство досталось Наполеону, собрание Дюссельдорфской картинной галереи было вывезено в Мюнхен.

с. 413. …пластинку с записью Александра Муасси… Александр Муасси (1879–1935) — знаменитый австрийский актер, албанец по происхождению; также снимался в немых фильмах.

с. 413. Ликующие звуки торжества, зачем вы раздаетесь в этом месте… Цитата из сцены «Ночь» в Первой части «Фауста» (перевод Бориса Пастернака).

с. 417. …с Густавом Штреземаном… Густав Штреземан (1878–1929) — немецкий политик (Немецкая народная партия), рейхсканцлер и министр иностранных дел Веймарской республики.

с. 418. …патрицианским домам на Менгштрассе… Имеются в виду дома, описанные в романе «Будденброки».

с. 419. И саудовский кронпринц… Фейсал ибн Абдель Азиз Аль Сауд (1903–1975), наследный принц с 1953 г. и король Саудовской Аравии в 1964–1975 гг.

с. 420. …сигарету марки «Оверштольц»… Пачка сигарет этой марки ярко-красная.

с. 420. …знаменитые марципаны… Любек издавна славится производством самых разных видов марципана.

с. 421. …в формате публикаций для «Симплициссимуса»… «Симплициссимус» — сатирический еженедельник, издававшийся в 1896–1944 гг. в Мюнхене (позже несколько раз предпринимались попытки его возродить).

с. 422. Есть такие строчки у Августа Платена… Август фон Платен (1796–1835) — немецкий поэт и драматург; Томас Манн написал о нем доклад на 95-летие его смерти: «Август фон Платен» (1930). Этот текст в переводе И. Эбаноидзе опубликован в изд.: Аристократия духа, с. 231–243.

с. 422. Борьба за целостность есть, вероятно, не что иное как страх смерти. Сходную мысль Томас Манн высказывает в «Очерке моей жизни» (1930): «Правду сказать, всякая работа представляет собой хоть и фрагментарную, но законченную в себе реализацию нашей сущности, познать которую мы можем лишь трудным путем такого опыта…» (в изд.: Избранник, с. 35; перевод А. Кулишер).

с. 422. …что этой женщине, с которой жизнь обошлась сурово, которая наверняка и сама много чего знает о смерти, об ограниченном сроке борьбы за существование, можно полностью доверять. И уродство (не без налета дьявольщины: неслучайно локоны карлицы кажутся рожками), и тяжелая жизнь, и особая манера обращения с собеседником сближают Гудрун Кюкебейн с образом доктора Юбербейна, наставника принца Клауса-Генриха в «Королевском высочестве»: «У него была рыжая борода и зеленовато-бледное лицо и при этом водянистые голубые глаза, редкие рыжие волосы и удивительно уродливые оттопыренные и заостренные кверху уши. Но руки у него были небольшие и изящные. <���…> „Эх вы, балованные маменькины сынки! — сердился он. — Я прошел огонь и воду и медные трубы и требую, чтобы такие господчики, как вы, держали себя поскромнее!“ И то, что доктор Юбербейн прошел огонь и воду, тоже оказало свое действие на Клауса-Генриха. Но больше всего его привлекала в докторе Юбербейне непосредственность обращения с ним, с Клаусом-Генрихом. Такого тона, который доктор Юбербейн усвоил с первого же дня в отношении Клауса-Генриха, не позволял себе никто другой» ( Королевское высочество, с. 95–96). Суть учения Юбербейна, может быть, сводится к следующему: «Ибо дух, Клаус-Генрих, дух — это церемониймейстер, который неумолимо настаивает на соблюдении достоинства, больше того — он, собственно, создает достоинство, он исконный враг и благородный противник всяческого гуманного мещанства» ( там же, с. 106). Описания Гудрун Кюкебейн приводят на память и мисс Розу Гэзл ( Rose Cuzzle ) из «Лотты в Веймаре» — странствующую художницу, которая делала портреты знаменитостей: «Альбом широкого формата в холщовом переплете она держала под мышкой. Над ее лбом пылали красные локоны, красным казалось и ее лицо с веснушчатым вздернутым носом, толстыми, но приятно очерченными губами, открывавшими белоснежные здоровые зубы; глаза у нее были сине-зеленые, тоже весьма приятные, хотя иногда они вдруг начинали косить. <���…> Собственно, она была ирландка. Она путешествовала, делая зарисовки, причем цель и средства с трудом поддавались различию» ( Лотта в Веймаре, с. 38–39). В другом месте говорится о «наивной прелести и веселой энергии» этой «маленькой женщины» ( там же, с. 42).