Уолли Лэмб - Она доведена до отчаяния

– Бабушка, это я.

– А-а. Да, – сказала она.

Слышно было, как возле нее говорят несколько человек.

– У тебя гости? Я могу перезвонить.

– Это телевизор, – отозвалась она.

– А-а. Как ты?

– Ну, каково может быть человеку с артритом? Нормально.

– Я хотела спросить, ты получила мое письмо?

В трубке звучали одни голоса из телевизора. Затем послышалось:

– Да. Получила.

– Получила?!

– Да.

– Так что ты скажешь?

– Насчет чего что я скажу?

– Можно нам с Данте приехать на Рождество?

– Конечно, можно.

– Отлично! Я, в общем, ждала, пока ты мне напишешь.

– Ты же моя внучка, или не так? Отчего же тебе нельзя приехать? Только елкой голову морочить не буду. Я не наряжала елки после кончины твоей матери.

– Я понимаю, бабушка. Это неважно.

– Иголки втыкаются в ковер. Их целый год потом не вычистишь, как ни старайся. Только решишь, что уже все выбрала, как в июле еще несколько штук находишь. Торчат, как колючки репейника.

Я ждала.

– Вы сожительствуете? – спросила она.

– Бабушка!

– Пусть я старомодна, но я не дура. Это же тот молодой человек, который два раза поднимал трубку в твое отсутствие? Сказал, что он твой друг или что-то в этом роде?

– Мы живем в одном доме, в разных квартирах.

Возникла пауза. Затем бабка произнесла:

– Ну, ты уже взрослая женщина. Если это делают в «Молодых и дерзких»…

– Бабушка, ты помнишь, о чем я тебя в письме спрашивала? Как ты считаешь, мы сможем хоть немного поговорить при встрече?

– Это, скажу я тебе, нелегкая штука – планировать праздничный обед. Пироги, картофель. Индейкой надо начинать заниматься с самого утра, а фарш для нее, естественно, готовить накануне.

– Ты об этом не беспокойся, бабушка. Я помогу. К тому же Данте вегетарианец.

– Это еще как понимать?

– Он мяса не ест. Ты можешь вообще не готовить индейку.

– Зачем же ты сказала, что он школьный учитель?

– Потому что это правда, а что?

– Я ошибаюсь, или эти вегетарианцы сплошь хиппи, а бывает, что и похуже? Знаешь, молодая леди, если будешь дурить с наркотиками после всех дел, через которые ты прошла, тогда лучше сядь и наперед подумай как следует, что ты творишь. Ты знаешь, что случилось с дочерью бедного Арта Линклеттера? Покурила какого-то ЛСД, схватила галлюцинации, выпрыгнула из окна и разбилась!

– Бабушка, у меня квартира в цокольном этаже… Я в письме пыталась выразить, что иногда мне кажется, будто я тебя совсем не знаю. Это и моя, и твоя вина. Мы таимся друг от друга.

– Меня не знаешь? Родную бабушку? Как прикажешь тебя понимать?

– Понимай так, что я не знаю ничего о том, ну, как вы с дедушкой влюбились друг в друга или как вы жили вместе.

Бабка с отвращением вздохнула:

– Ну, теперь я вижу – подействовала на тебя эта психология, или психиатрия, или как ее черти зовут. Разобралась в том, что этот с третьего этажа с тобой сделал, и со смертью твоей матери… Мы с дедом всю жизнь работали в поте лица, вот и все. Тогда у людей не было времени все бросить и начать в себе копаться. И вообще, все это дела давно минувших дней. Я уже половины и не помню.

– А как вы полюбили друг друга?

– Слушай, Долорес, не лезь мне в душу! Я человек замкнутый. К чему ворошить осиное гнездо?

– Бабушка, ты можешь мне довериться. Я твоя плоть и кровь.

Она откашлялась.

– Знаешь, я могу устроить тебе свадьбу, если вы с этим парнем захотите. Без особых излишеств, но деньги у меня на это отложены.

– Его зовут Данте, бабушка.

– Приглашать отца или нет, решать будешь ты, это твое дело…

– Бабушка, мы еще даже не говорили о свадьбе.

– Ну что ж, я не удивлена, что он не заговаривает об этом. Старая пословица не врет: зачем мужчине покупать корову, если он имеет дармовое молочко?

– Бабушка, ты хоть рада за меня? Рада, что я влюбилась?

– Ну, конечно же! Как ты можешь спрашивать!

– Бабушка…

– Извини, я отойду на минутку – мне надо кое-что проверить.

Когда бабушка снова подошла к телефону, ее голос звучал иначе – жестче.

– Я скажу тебе одну вещь, Долорес Элизабет, и потом закрою эту тему. Я похоронила мужа и двоих детей – девятнадцатилетнего сына и дочь, которой было всего тридцать восемь… – Она замолчала, два раза кашлянула, и я вдруг поняла, что она плачет. – Если ты хочешь кого-то любить, давай, валяй. Я знаю, что такое любовь, это не вы с твоим молодым человеком ее изобрели. Но всемогущий Господь ничего не гарантирует тем, кто кого-то любит. На одной любви далеко не уедешь.