Майкл Фрейн - Шпионы

– Я тебе скажу кто, а ты мне за это раскроешь какой-нибудь секрет, ладно? – говорит Барбара Беррилл.

Мать Кита неторопливо идет по тротуару. В руках у нее нет ни корзинки для покупок, ни писем. Я, не глядя, знаю, что Барбара тоже не сводит с нее глаз. Мать Кита скрывается в доме тети Ди.

– И чего она все время к ней ходит? – удивляется Барбара Беррилл. – Чудно все-таки: мало того, что родня живет рядом, на той же улице, ее вдобавок то и дело навещают?

А я почему-то мысленно вижу ящик, в котором некогда лежал набор для крокета. Следом всплывает еще одно воспоминание, давно уже не дававшее мне покоя, только я этого не сознавал: ржавые крокетные воротца, едва видные в густой высокой траве, разросшейся на лужайке позади дома Китовой тети. Да, тетя Ди наверняка тоже причастна ко всей этой истории.

Мать Кита почти сразу появляется в дверях. На руке у нее опять корзина для покупок.

Что-то щекочет мне кожу, я оборачиваюсь. Завиток девичьих волос касается моего плеча. Припав рядышком к земле, Барбара тоже ведет наблюдение.

– Всегда-то она все покупает для миссис Трейси, – бормочет она себе под нос.

С нарастающим отчаянием я смотрю вслед матери Кита, которая неторопливым шагом уходит по улице вдаль, на закат. Мне нужно бы бежать за ней, последить из-за угла, войдет она в тоннель или нет, а потом, домчавшись до темного жерла, посмотреть, куда свернет, пройдя тоннель до конца… Но как мне это сделать, если я сам под слежкой?

– Чудно все-таки, – задумчиво роняет Барбара Беррилл. – Зачем идти за покупками вечером, когда все магазины закрыты?

– Так она же немецкая шпионка, – объясняю я.

Нет-нет, этих слов я не произношу. Или все же произношу? Они стучат в моей голове, рвутся наружу, чтобы насмешливая улыбка навсегда слетела с лица огорошенной Барбары. Но на самом деле я этих слов не произношу. Кажется, нет.

Барбара Беррилл смотрит на меня и опять расплывается в улыбке. Значит, этих слов я все-таки не произнес. Правда, улыбается она уже не насмешливо, а заговорщически.

– Пошли за ней, посмотрим, куда она направилась! – шепотом предлагает Барбара.

– За ней?! – повторяю я, не веря своим ушам: ведь она только что вслух произнесла мое самое заветное желание. – Совсем очумела!

– Может, она что-нибудь покупает нелегально. С черного хода, как миссис Шелдон. Дидре своими глазами видела: когда лавка Хакнелла уже закрылась, миссис Шелдон что-то вынесла из задней двери.

Я чувствую себя уязвленным: подумать только, государственная измена, совершаемая матерью Кита, низводится до столь мелкого, ничтожного проступка!

– Еще чего! Нет, конечно, – презрительно бросаю я.

– Откуда ты знаешь?

Откуда я знаю? Знаю, и все тут! Ни к каким магазинам она не свернула. Она уже прошла тоннель и сейчас, склонившись к ящику, что-то туда кладет… И что-то оттуда вынимает – мелькает у меня мысль. Кладет, скажем, новую пачку сигарет, а вынимает несколько ломтиков ветчины, положенных в ящик кем-то из обитателей Закоулков?..

Может, всего лишь этим она и занимается? Ходит время от времени к Коппардам за пайковыми сигаретами, которых ни она, ни отец Кита не курят, а потом тихой сапой меняет их на горсточку продуктов? Такой вариант внезапно представляется более чем вероятным. Сердце у меня падает.

Я молчу, не осмеливаясь даже поднять глаза на Барбару. Но чувствую на себе ее внимательный взгляд; наверняка она опять насмешливо ухмыляется.

– А что, если она несет записочку дружку миссис Трейси? – понизив голос, роняет Барбара.

Вот тут уж я поворачиваюсь и ошарашенно уставляюсь на нее. У тети Ди дружок?! Что она несет! Разве у тетки вообще может быть дружок?

– А ты не знал? – шепчет Барбара. – Дидре видела, как она с ним целовалась. Во время затемнения. Дидре ходила с твоим братом по тоннелю и там их застукала.

Снова очередной подвох. Опять я посреди минного поля.

– Раньше он навещал миссис Трейси по ночам, когда все спали, – продолжает Барбара. – Только миссис Хардимент их засекла, решила, что он – вражеский лазутчик, и позвонила в полицию.

Ага, тогда-то и приехал на велосипеде полицейский, не спеша подкатил к дому тети Ди, слез…

– А потом стали уверять, будто у миссис Трейси были щели в светомаскировке. Враки, весь сыр-бор загорелся из-за лазутчика, только он на самом деле не лазутчик: Дидре сколько раз видела, как он входил в дом. Поэтому теперь с Милли приходится сидеть миссис Хейуард, пока миссис Трейси ночью, чтобы никто не видел, уходит из дому, но сейчас темнеет-то очень поздно.