Наталия Осс - Антиглянец

Полицейский, карауливший нас, почему-то не препятствовал нашему разговору.

– Думаю, что решили все. Иначе до утра бы с тобой чалились. На шконке.

– Ага, у параши.

– Госпожа Борисова, да вы, голубушка, не сидели ли? У вас блатные выражения!

– Уже сижу, вместе с вами между прочим! По делу Канторовича прохожу.

– Типун тебе… В Москву приедем, я тебя на радио «Шансон» устрою, будешь делать передачу про застенки мирового империализма. Отсидка в районе Лазурного Берега. Как я сидела в Ницце – представляешь, рейтинг какой будет? Будут тебе в прямой эфир звонить: приезжайте к нам на Колыму, рудники золотые посмотрите, тату вам сделаем… Кстати, у нас там есть рудники, у «Интер-Инвеста», – он смеялся, почти как раньше, только глаза были серьезные.

– Нет, уж лучше вы к нам…

Нас подняли со скамейки и завели в кабинет, в котором утром проводили очную ставку. Как быстро я насобачилась в уголовной лексике – удивительное дело.

В кабинете нас ждали адвокат, гражданин начальник Лаваль и еще несколько человек.

Мы так и вошли – гуськом, в цепях.

Толстой что-то сказал Лавалю – конвоир поковырял в замке, и цепь распалась. Мы потирали запястья.

Лаваль что-то зачитал по бумажке.

Толстой перевел:

– Господин Канторович Александр Борисович, имеющий статус свидетеля-ассистента по делу о совершении ДТП с автомобилем Bentley Continental GTC, произошедшем в 4.40 утра в департаменте Приморские Альпы, регион Лазурный Берег… освобождается под залог… и обязуется принимать участие в следственных мероприятиях, направленных на установление причин и обстоятельств инцидента, оставаясь во Франции до особого решения органов юстиции…

Из сложных предложений и формулировок ясно было, что его выпускают. А меня?

– Борисова Алена Валерьевна освобождается… и обязуется принимать участие в мероприятиях, направленных на расследование инцидента по запросу органов юстиции и прибыть в случае необходимости… Органы дознания не препятствуют выезду мадемуазель Борисовой на родину…

Свободна! Свободна!

Подписав какие-то бумаги – целый ворох, – мы вышли из кабинета. Стояли в коридоре и медлили. Я и он. Из ступора нас вывел Толстой:

– Александр Борисович, Алена, проходите. Все, можно…

Мы вышли на улицу. Было уже совсем темно и тихо. Возле конторы стояло несколько полицейских машин. И поодаль – его «Ауди».

– Поздравляю, господа. Александр Борисович, Алена, – Толстой пожимал нам руки. – Для госпожи Борисовой, надеюсь, все закончилось. Может быть, будет еще вызов – но думаю, такое развитие ситуации маловероятно. Александр Борисович, с вами есть еще продолжение…

– Я знаю, – сказал Саша.

– Я бы хотел сейчас обсудить. Не дольше десяти минут, подробнее мы завтра сможем обсудить… С вами, голубушка, надеюсь, увидимся по другому поводу когда-нибудь. Очень мужественная девушка, Александр Борисович. Великолепно держалась. Такое самообладание! Formidable!

– Я знаю, – опять буркнул Канторович.

– Позвольте, – Толстой взял мою руку и склонился в церемонном поклоне, поцеловал.

– Спасибо, Алексей Николаевич!

Я обняла его и поцеловала в щеку. Сейчас заплачу…

– Не надо благодарить. Все хорошо, как и должно быть. Матушке вашей я позвонил. Она была очень обеспокоена. Сообщил, что вы опоздали и улетите ближайшим рейсом.

– Спасибо, спасибо! Отлично придумали.

– Позвольте мне похитить Александра Борисовича.

– Я ненадолго. Иди к машине и никуда не отходи…

Я вдыхала ночной воздух, вкусно пахнущий цветами, и с каждой дымной порцией – господи, сколько же я не курила? – ко мне возвращалась жизнь. Эмоции, запахи, мысли… Энергия. Неужели все кончилось?

Вокруг был тот же прекрасный обустроенный мир – таким же он был утром, вчера и всегда, и я вернулась к нему, я снова его часть…

Когда жар последних событий отступил, я почувствовала, что остываю. На улице холодно, все-таки январь. Забралась на заднее сиденье машины. Видела через стекло, как Саша говорит с адвокатом, потом по телефону, опять с адвокатом, они пожимают руки… Я заснула.

Проснулась я внезапно. И не сразу поняла, где я. Перед глазами – бежевая стена с морщинистыми прожилками. Я повернула голову и уперлась взглядом в бежевый потолок. Кожаный. Я в машине.

– Привет. Как спалось?

Надо мной – его лицо. Он сидел впереди. Положил подбородок на спинку кресла и смотрел на меня, съежившуюся на заднем сиденье.

– Привет. Мы где?

– На дороге. Как всегда. Пытаемся доехать до Канн. Уже вторые сутки.