Владимир Леонов - Лабиринт Минотавра

От ярко светившей прямо в лицо Кривого лампы, он не мог практически видеть ничего, тем более стоящих перед ним неизвестных людей. По причине крепко связанных сзади рук прикрыться от яркого света он не мог, поэтому, как ни пытался как – то отклониться от света направленной на него лампы, ничего не получалось. Каждое движение приносило резкую боль в голове. «Чем это ее так?» – подумал Кривой.

Тем не менее, он все понимал. Понимал, по какой причине он оказался здесь и что взяли его на живца. Вспомнил подростков, которые заставили его выйти из машины. Черт, как глупо все получилось. Сам себя привез цыганам.

– Сейчас отдыхай пока, смешной ты мой. Скоро Барон приедет, у него к тебе разговор будет. Хочу предупредить: не любит Барон, когда его не понимают, и ой как не любит, когда врут ему… поэтому, подумай пока.

Свет внезапно потух. Противно скрипя и громыхая, закрылась железная дверь, слышно было, как снаружи, трижды провернувшись, защелкнулся замок. То, что это был подвал, Кривой понял сразу. И не только по причине особой сырости, но и особого крысиного запаха. После установившейся вдруг тишины он явно слышал их возню и писк. Вместе с тем здесь было очень жарко. Слышно было, как из какой – то трубы, словно отсчитывая секунды, равномерно капала вода.

«Твою мать, как глупо попался. Все, это конец, меня отсюда живым не выпустят. Зарежут как барана или…»

Может, откупиться? Мелькнула и тут же исчезла мысль. Чем? Их же золотом? Нет, они не простят его, слишком много проколов он совершил. Все вспомнят. Доказательства его невиновности им не нужны. У них свой суд, цыганский. Решает все Барон. Он и прокурор, он и судья, он и защитник, он и палач. В одном лице.

Постепенно боль проходила, но в голове появился какой – то шум и сильно давило в висках. Хотелось обхватить голову руками и сжать ее в висках, но сделать этого не позволяли связанные руки. От бессильной злости Кривой, крепко сжав зубы, рискуя их сломать и размахивая из стороны в сторону головой, повалившись на бок, утробно застонал.

Копошившиеся где – то в углу подвала крысы, услышав этот, наполненный нечеловеческой болью стон, прекратили свою возню. Их любопытство, вызванное присутствием живого, непонятно почему вдруг появившегося здесь и неподвижно полулежащего у стены человека, перебороло чувство страха. Короткими перебежками, внезапно останавливаясь, поводя из стороны в стороны своими длинными мордочками, присматриваясь и принюхиваясь, все ближе и ближе приближались они к этому неизвестно откуда появившемуся и нарушившему их крысиный покой человеку…

Кривой не обращал внимания на крыс, которые уже не боялись его, убедившись, что этот неизвестный им не страшен. Они приблизились вплотную к его ногам и, как бы примериваясь, раздумывали, можно ли их куснуть? Но пока не решались. Внимательно поглядывая на него, чего – то ждали.

Кривой, прислонившись к стене и вытянув ноги, сидел на полу. Привыкшие к темноте глаза четко различали не только предметы, находившиеся в этом подвале. Он уже видел и этих мелких хищников, полукольцом окруживших и внимательно изучающих его. Боясь резких движений, которые могли принести ему дополнительную боль, он молча смотрел на них, не пытаясь даже отпугнуть этих кровожадных хищников.

«Что же делать? – не выходила из головы одна и та же мысль. – Ну, почему он сразу не замочил этого следователя, как его, кажется, Владимир. Сколько раз была такая возможность. Сначала предупреждали его… Не помогло. Так хорошо подготовленный и проведенный поджог его квартиры, огонь которого должен был в короткое время сжечь все, странным образом затух. Огонь почему – то даже не проник в жилое помещение. Сколько он потом ездил за ним, выследил однажды. Долбанул по башке битой, как оказалось, не его. Хорошо, что не добил того мужика, какие – то бабы помешали. Словно заговоренный.

Говорил же, что подставу на дороге мне сложно сделать самому. Тут нужен профи. Нет, где он его найдет!» – со злостью вспомнил Николая Николаевича и неудавшееся ДТП на дороге. Он хорошо помнил тот день.

Ожидая появление нужной ему машины, он сидел в груженном щебнем КАМАЗе. Увидев ее, заранее выехал на проезжую часть и, прибавляя скорость, какое – то время, не давая себя обойти, шел впереди. Ждал подходящий момент. Но не получилось. Тормознув и даже зажмурившись от предполагаемого сзади удара, он почему – то рано рванул вперед. Словно какая – то неизвестная ему сила заставила это сделать. Не помогли и ранее подрезанные им тормозные шланги в машине этого заговоренного Владимира. «Да, он действительно какой – то заговоренный», – со злостью вспоминая этот эпизод, подумал Кривой.