Владимир Леонов - Лабиринт Минотавра

Сначала по рынку работал. Работа не пыльная. Платили хорошо. Даже не помню, били мы тогда кого – нибудь? Так, по мелочи, больше своим видом пугали. Правда, были случаи, когда помахаться приходилось. Но редко. Ходили в основном тройками, а деньги торгаши сами, добровольно, отдавали. Тех, которые упирались, мы и не трогали. К ним тут же менты подходили и быстро сворачивали их торговлю. Я все это видел и понять не мог, кто на кого работает? Мы на ментов или менты на нас? Это уже потом, когда рынки делили и непонятки пошли, начался полный беспредел. Отморозки понятий не соблюдали и воров не уважали, палатки жгли, машины взрывали, мочили друг друга. Менты со всего имели свои доли…

Владимир, слушая эти внезапные откровения вора, не выдержал:

– И, если не секрет, что дальше произошло?

– А дальше, сукой оказался этот комсорг.

Видя недоумение Владимира, Сергей пояснил:

– Погоняло было у него «комсорг», со школы еще приклеилось. Так и звали его Комсоргом. Менты крышевали тогда его. Потом они что – то не поделили между собой. В их непонятки мы не лезли. Были просто исполнителями. А за крышу платить надо, оказывается, не только наличными. Им ведь тоже раскрытки нужны были. Но тогда мы не знали этого, да и не вникали в их дела.

Сергей вновь неожиданно замолчал. Приподнявшись с нар, закурил и так же неожиданно продолжил:

Я к тому времени уже старшим в тройке был. Любил Комсорг всякие словечки из своей прошлой, школьно – комсомольской жизни вытаскивать. Может, ностальгия какая – то? Вот и называл таких, как я, звеньевыми, а бойцов своих – комсомольцами. Кстати, не поверишь, он постоянно комсомольский значок носил. Не такой, конечно, как когда – то носили комсомольцы, а сделанный, видать, по заказу. Золотой. Это у него вроде особого знака отличия. Хорошо, пионерских галстуков не заставлял нас носить, – улыбнувшись, продолжал Сергей. – Сидим как – то в кафешке, там же, на рынке. Уже и налог собрали, и деньги Комсоргу передали. Подходит ко мне армян, хозяин кафешки той, и шепчет, мол, там, на улице, тебя Комсорг ждет. Сказал, чтоб к нему вышел. Я, конечно, телку в сторону и на улицу.

Машину его сразу увидел. Подхожу к нему, мол, чего хотел? Работу сделали, с пацанами отдыхаем. Он только рукой махнул, чтоб в машину присел, где и говорит, что сегодня надо еще немного поработать.

Базара нет. Надо, значит надо. Что делать? – спрашиваю. Надо, говорит, к одному предпринимателю на хату подъехать, должок за ним. Пусть рассчитается.

А если…

А если нет – заставьте. И не забудьте счетчик ему включить.

Не знали мы тогда, что там нас ждали. Когда пришли к тому, тот упрямился недолго. Этот козел вывалил деньги на стол, берите, мол. Сразу и не поняли, что произошло. Как в голливудском фильме каком – то. Тогда, при задержании, менты застрелили одного. Двое нас осталось. Вместе тот срок и мотали. А уже когда на зоне были, маляву получили с воли, из которой узнали, что да как. Когда освободился, долго искал ту суку, с погоняло Комсорг. Найти так и не сумел. Свалил он с городка алтайского. Слышал, что сейчас он в этих краях где – то, и бизнес у него серьезный.

Так же противно шумел вентилятор, и с тем же ужасом временами напоминал о своем существовании унитаз. Сергей умолк. Владимир молча докурил сигарету и аккуратно затушил ее в железной банке, приспособленной для пепельницы. Заснуть долго не мог и просто лежал с закрытыми глазами. Владимир полагал, что Сергей спит, как вдруг вновь услышал его тихий голос:

– Ты, Володя, нормальный мужик, с понятием, вижу. Если уйдешь на зону, в фаворе будешь. Думаешь, на зоне одна сволочь сидит? Нет. Там, на зоне, жить можно. Люди везде есть. А что, на свободе их нет, сволочей разных? Да кругом. А там… Ты весь на виду, и знаешь, кто есть кто. – О чем – то подумав, продолжил: – Но я думаю, что ты, Володя, выйдешь отсюда. Не верю, что такой мужик, как ты, позволит засадить себя. И не грузи себя тем, что, как ты говоришь, переступил черту закона. Тебя заставили это сделать. А почему? Потому что они, Володя, козлы! Помнишь, я говорил тебе, что не случайно тебя не тревожат и не вызывают на допросы? Потому что у них что – то там не получилось, и они тебе робу по размерам подбирают.

Подумав немного, так же тихо продолжил:

– Ты правильно сделал, что в сознанку не пошел. В сознанку, Володя, можно идти только в исключительных случаях.

– Спрятать что – то более серьезное, о чем пока не знают?

– Не всегда. Но ты правильно мыслишь, Володя. Вот ты думаешь, что я конченый вор, даже убийца. В твоем понятии, если вор, значит, нет мне места там, в том обществе. – при этом Сергей кивнул головой в сторону носков, за которыми, как он полагал, была воля. – Да я сам не могу долго быть на этой самой воле, не могу быть в этом обществе. На зоне проще. Все на виду. Знаем, кто есть кто. Вор ты или сука? Вот кто тебя сюда прописал? И чем ты ответишь? Да ничем. Руки у тебя связаны. А у них, этих, есть все. И чихали они на этот твой закон, у них есть главное – власть! И пользуясь этим, они могут явиться без приглашения в твой дом. Причем на основании этих же сучьих законов. А ты можешь вот так же просто войти к ним? Нет, Володя, не можешь. Я это уже прошел. Потому ты сейчас здесь, а они там, на воле. А на зоне не так. Там с суками поступают по – нашему, правильному закону.