Владимир Леонов - Место встречи – детство

Не вошел человек в эти врата, прошел мимо. Идут они по дороге, вторые врата, на которых ничего не написано, только рядом старец сидит.

– Простите, уважаемый…

– Петр я

– А что за этими воротами?

– Рай. —

А с собакой можно?

– Конечно!

– А там, раньше, что за врата?

– В Ад. До Рая доходят только те, кто не бросает Друзей…

А потом я написал еще десять правил для Дымка.

Вот они какими получились:

1. Собака не имеет права входить в дом.

2. Ну, ладно, она может войти в дом, но не дальше прихожей.

3. Собака может войти в любую комнату, но она не должна забираться на кресла.

4. Собака может забираться только на старые, грязные кресла.

5. Ладно, пусть забирается на любое кресло, но она ни в коем случае не должна спать на одной кровати с хозяином.

6. Хорошо – хорошо, она может спать на кровати, но только с разрешения хозяина.

7. Собака имеет право спать на кровати когда захочет, но только не под одеялом

8. Собака может спать под одеялом только с разрешения хозяина.

9. Собака может всегда спать под одеялом.

10. Хозяин должен попросить у собаки разрешение спать с ней под одним одеялом.

11. Чтобы все было правильно, надо пропускать с первого по восьмой пункт и сразу переходить к п.п.9—10.

Вот такие размышления были у меня в тот вечер, тихий и спокойный…

– Устроим праздник, где будут музыка и хорошая еда, – громко сказал я, обращаясь к Арине. Дремавший под столом Дымок тут же встрепенулся, вылез и начал озираться: « Кто – то сказал о вкусной еде?»

– Ура! – не удержалась от радостного восклицания Арина. – Мы пригласим гостей, всех наших друзей сюда, в наш сад. Пусть они вместе с нами разделять радость, когда я повяжу сегодня вечером на Дереве Спасения триста шестьдесят четвертую розовую ленту, и моя бабушка станет совсем здоровой. А я умею готовить вкусно, меня бабушка этом научила.

Дымок глубоко, почти по – человечески, потянул теплым носом воздух. Он уже чувствовал аромат вкусной еды, его морда весело морщилась от предстоящего удовольствия, а хвост покачивался по сторонам, свидетельствуя о хорошем расположении пса: « Что, мой мальчик, а это впечатляет! Угощать надо на славу. А про меня не забудят?» – глаза собаки с ноткой напряжения смотрели на меня.

Я рассмеялся. Ласково потрепал пса, давая понять, что опасения его не имеют оснований – я скорее сам откажусь от еды, чем оставлю голодным Дымка.

– Почему ты такой веселый? – недоуменно спросила Арина.

– А ты посмотри на Дымка, – показал я на собаку. – У нас появился взыскательный контролер.

– Что ж, не ударим лицом в грязь, – улыбнулась девочка, – доставим удовольствие нашим гостям и Дымку.

Время праздника назначили вечернее, в шесть часов, когда уже прохлада тонкой невидимой пленкой накрывает сад.

Мы с Ариной делали все весело, озорно, просто играюче. Арина предложила готовить гренки с маслом, сыром и солеными огурцами. Это когда тонкие кусочки хлеба обжаривают на разогретом сливочном масле, а затем сверху кладут ломтик сыра и кусочек огурца.

Кухня у нас была простенькая, на свежем воздухе, недалеко от стола. Я соорудил из нескольких кирпичей и камней, собранных в саду, печку. Сверху на кирпичи положил решетку. Собрал сухие ветки, разбросанные под деревьями.

Дымок и здесь выказал себя отменным помощником. Видимо, осознав всю важность дела, он, пригнув морду к земле, только ему понятным собачьим способом, то есть собачьим нюхом, отыскивал сухие ветки, выгребая их крепкими плотными лапами с острыми когтями из – под листьев. Затем хватал добытое в крепкие желтые зубы и лохматой пулей летел ко мне, к очагу. Подбежав, выпускал ветки из пасти и так горделиво поднимал голову вверх, смотря на меня, хозяина, с выражением подлинной собачьей преданности: « Ну что, мой мальчик, а работничек из меня то, что надо. Так и знай: со мной не пропадешь. Я такой же человек, только лохматый и не могу говорить».

Увидев мою улыбку, читая в ней и одобрение и восхищение, разворачивался на месте, как трактор, круто, так что из – под лап летела земля – и вот только вращающийся короткий хвост мелькал уже вдали, Дымок мчался на новый сбор веток.

Арина принесла из дома сковородку. Буханку черного хлеба, банку с огурцами и масло сливочное, сбитое мною вручную из молока моей коровы Маша на деревянной маслобойке, захватил из дома я. И я же разжег огонь в нашей печи, и следил, чтобы он не погас, подбрасывая время от времени поленья – если, конечно, можно так назвать сухие ветки, собранные мною и моей дворнягой. Арина резала хлеб на тонкие кусочки, выкладывала на сковородку кусочки масла, и, когда оно начинало потрескивать, искусно, как взрослая домохозяйка, опускала в разогретую сковородку хлебные ломтики.